Профессор Московской консерватории, выдающаяся оперная и камерная певица Галина Алексеевна Писаренко 24 января отметила красивый юбилей. И уже через день уехала в Нижний Новгород, где с большим успехом третий год подряд проходит Международный открытый детско-юношеский конкурс академического сольного пения. В знак признательности и глубокого уважения к таланту этой удивительной артистки, организаторы конкурса приняли решение присвоить ему имя Галины Писаренко.
- Галина Алексеевна, Вы родились в городе на Неве. Совсем недавно в нашей стране прошли знаковые мероприятия, посвящённые 75-летию со дня полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Как Вам, маленькой девочке, чьё детство опалила война, удалось не сломиться?
- Мне было три года, когда умерла мама, и вскоре наша семья перебралась в Москву. Жили мы в небольшом деревянном домике на Плющихе. Во время бомбёжек все собирались в комнате, в бомбоубежище никто не прятался. Жили скудно, часто находились в подавленном состоянии, но в то же время нас не покидала надежда – мы верили, что победим!
По радио постоянно слушали сводки с фронтов. Не забыть мне и День Победы, когда мы вышли на Смоленскую площадь. Люди обнимали друг друга, плакали от счастья!
Училась я в двух школах: общеобразовательной и музыкальной, что находилась на площади Собачья площадка. Педагогом по фортепиано у меня была Нина Ивановна Сдобнова, очень добрая женщина, она относилась к нам, как к родным детям. Благодаря ей я и вступила в мир музыкальной культуры. Правда, фортепиано занималась очень небрежно, словно чувствовала, что мне предстоит не пианисткой стать…
Из музыкальных дисциплин больше всего любила «хор» и «сольфеджио», ведь здесь можно было попеть. (Улыбается).
Большим подарком в жизни для меня стало знакомство с семьёй Гнесиных. Великие педагоги от природы! К нам, детям, пришедшим со стороны, сёстры Гнесины относились с большим вниманием и любовью.
- Дальше совершенствовать свои музыкальные способности Вы стали у известной камерной певицы Н.Л. Дорлиак, к которой привела Вас бабушка. Вы что-нибудь знали о ней и её семье раньше?
- Ничего. Бабушке кто-то сказал, что есть замечательный педагог, который скажет правду: надо мне заниматься или нет.
- И Нина Львовна взяла Вас. Задания усложняла постепенно, зная, что в оперном искусстве серьёзные партии сразу давать нельзя, – голос должен расти понемногу. И к педагогу Вы наверняка прислушивались. Сегодня же молодёжь хочет всё и сразу. Как наставляете на путь истинный?
- Мне даётся студент и пять лет обучения. Чтобы не напрягать голосовой аппарат, первые два года сильных нагрузок им не даю. Учимся на вокализах и небольших романсах Глинки, Даргомыжского, Булахова, Варламова, Гурилёва. Ещё стараюсь избегать вокальной терминологии и не загружаю мыслительным процессом. Просто чтобы они пели и понимали – где хорошо, а где не очень, что надо делать и что нет.
- Но ведь есть уверенные в своих силах и возможностях ребята, они готовы сразу взяться за что-то серьёзное…
- Есть такие, но я их убеждаю, что пока они к этому не готовы. Они ещё не владеют голосом на должном уровне. Нам не нужно быть смешными, надо петь то, что доступно. И главное – спеть хорошо. Трудные произведения придут сами собой, с развитием тебя как музыканта и как вокалиста, когда аппарат будет подчиняться.
- У Вас много выпускников, в их числе три очаровательные девушки, ставшие лауреатами Международного конкурса имени П.И. Чайковского – Альбина Шагимуратова, Анастасия Бакастова и Елена Гусева. Почему же так часто чудесные талантливые исполнители уезжают работать из России за границу?
- Вы только представьте – такой огромный город, как Москва имеет всего четыре оперных театра. Для многомиллионного мегаполиса этого очень мало. Московскую консерваторию, поверьте, с блестящими результатами оканчивают многие парни и девушки. Но в столичных театрах уже всё занято, и добиться, чтобы тебя хотя бы просто прослушал главный дирижёр в наше время совсем непросто.
«Скажите, кого мне «выбросить», чтобы вас взять, даже если вы очень хорошо поёте?» – бросил мне как-то один режиссёр в присутствии молодой, желавшей прослушаться артистки. Она развернулась и убежала, сказав, что больше никогда не переступит порог этого театра. Отсюда и «побеги» туда, где тебя с удовольствием примут и ждут.
- В своих интервью Вы не раз вспоминали, что по окончании консерватории Вам сразу поступили предложения – от челябинского и новосибирского оперных театров. В последнем предлагали заглавную партию Дездемоны в опере «Отелло». Но Н.Л. Дорлиак посоветовала не торопиться и предложила показаться в столичные музыкальные театры. И время не заставило себя ждать: после прослушивания Вас пригласили в труппу Музыкального театра имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко, где как раз требовалась артистка на главную роль в оперетту Оффенбаха «Прекрасная Елена». Вспомните свой первый выход на сцену.
- Я чувствовала огромную радость. У меня не тряслись от страха ни ноги, ни голос. Возможно потому, что этому предшествовало огромное количество репетиций с замечательной актрисой и режиссёром Надеждой Фёдоровной Кемарской, которая вводила нас, молодых артистов, в спектакль. (Она была первой исполнительницей партии Елены, работала с Немировичем-Данченко).
Репетируя с ней, я почувствовала в себе уверенность, поэтому во время спектакля мне было абсолютно комфортно. Хотя, конечно, волновалась перед выходом на сцену. И так было всегда. Но стоит мне переступить кулисы, как я оказываюсь в свете софитов и вижу перед собой сидящих в зале любимых зрителей – всё, я другой человек!
- Вас сразу в театре приняли радушно?
- Да. Уже несколько позже были какие-то недоброжелательные взгляды, но я старалась их не замечать. Репетиции, спектакли, постоянно разучивала новые серьёзные партии, романсы. Так что у меня совершенно не было времени на «буфетные» разговоры.
- Как удавалось совмещать работу на сцене с педагогической деятельностью?
- В театре к тому времени у меня уже была не такая большая нагрузка, да и в консерватории поначалу я брала студентов совсем немного.
- В разные годы Вы сотрудничали с выдающимися музыкантами: пианистами С. Рихтером и Б. Чайковским, дирижёрами Е. Светлановым, В. Федосеевым, Е. Колобовым, выступали в концертах с И. Козловским. А кого бы хотели вспомнить из партнёров по театральной сцене?
- В любимой партии Татьяны в опере «Евгений Онегин» я всегда выступала с двумя прекрасными баритонами Олегом Клёновым и Леонидом Якимовым. В «Служанке-госпоже» моим партнёром был бесподобный Леонид Болдин. А из теноров могу назвать Анатолия Мещерского – он был моим постоянным партнёром в «Манон» и «Иоланте». Ещё очень любила петь с Виталием Таращенко.
- В новогоднюю ночь по телевидению традиционно показывают «Голубые огоньки». Конечно, по качеству и содержанию это совсем не те музыкально-развлекательные программы, которые в советское время собирали у телевизоров миллионы людей. Вы были неоднократной участницей и даже ведущей «Голубых огоньков» тех лет. Каково это – оперной и камерной певице петь под фонограмму в телестудии?
- (Улыбается). Просто надо в это время петь, а не делать вид, будто ты поёшь. Тогда всё получится органично.
- Вы преподаёте на кафедре сольного пения. Сколько сейчас у Вас студентов?
- Семь человек. И все девушки. Считаю, что мужчины должны заниматься с мальчиками, а женщины – с девочками. Хотя есть, конечно, примеры, когда в свой класс мужчины берут девочек. Но, на мой взгляд, они не всегда в полной мере разбираются в особенностях вокальной работы с женскими голосами.
- В 2009 году известная оперная и камерная певица Валентина Левко создала свой Центр вокального искусства, при нём работает школа вокала. Вы же пошли по другому пути и организовали Международный открытый детско-юношеский конкурс академического сольного пения…
- Верно, только не я была организатором, а Наталья Евгеньевна Ильичёва, заведующая вокальным отделением ДШИ имени А.И. Хачатуряна в городе Нижний Новгород. Сначала, три года назад, меня пригласили сюда, как председателя жюри. Теперь же решили присвоить конкурсу моё имя. Для меня это, конечно, большая честь.
- Если увидите у кого-нибудь из лауреатов искорку в глазах, и он попросится у Вас заниматься, – возьмёте?
- Возьму, конечно! (Улыбается).
Богдан КОЛЕСНИКОВ
Фото автора и из архива Г.А. Писаренко