На столе передо мной два фотоснимка. На одном, черно-белом, сделанном вскоре после войны – молодой офицер. Серьезное, волевое лицо уверенного в себе человека. Позади – нелегкий путь до Берлина. Впереди – большая жизнь.
На другой, цветной фотографии – тот же человек через несколько десятков лет. Годы cлегка смягчили резковатые черты лица. Прибавилось морщин. На кителе с погонами подполковника авиации поблескивают медали и ордена – знаки воинских заслуг.
В реальной жизни Петр Иванович Корнишев, как ни странно, больше похож на свой лейтенантский портрет. Живые, молодые глаза. Стремительные, совсем не «стариковские» движения…
- Пусть моя летная форма не вводит вас в заблуждение, - предупреждает Петр Иванович. – Во время войны я в авиации не служил. Можно сказать, наоборот: с самого начала военной службы только и делал, что учился сбивать самолеты.
В январе 1942 года вчерашнего школьника, призванного в Красную Армию из Баку, направили в стрелково-пулеметное училище в Сухуми. Обычно требуется несколько лет, чтобы курсант стал офицером. Петр Корнишев получил петлицы с двумя лейтенантскими «кубарями» через шесть месяцев – по ускоренной программе военного времени.
Конечно, рвался на фронт. Но человек предполагает, а военное начальство распоряжается по своему усмотрению. Лейтенанту Корнишеву пришлось осваивать в Москве крупнокалиберный пулемет ДШК, а затем – принять под командование учебный взвод. На его счету – пять выпусков командиров зенитных расчетов. Выпускники-сержанты отправлялись в действующую армию. Многие – под Сталинград. А их командиру и наставнику следовало по-прежнему оставаться в учебном отряде и принимать новых подчиненных.
Тыловая служба Петра Ивановича закончилась в должности начальника штаба отдельного запасного батальона.
- Тут уж я снова начал добиваться отправки на фронт. В конце концов, там люди такое делают, а я, обученный зенитчик, должен бумажки с места на место перекладывать!
…Летом 1943 года лейтенант Петр Корнишев, командир зенитного взвода, первый раз оказался на фронте, вблизи от передовой.
- Выгрузили нас под Белгородом. Было хорошо заметно: скоро здесь начнется настоящее дело. Через каждые пятнадцать метров – или окопавшийся танк, или артиллерийская батарея… Оборудовать позицию и маскироваться пришлось среди ночи. А с самого утра я увидел своего первого немца. Двухкорпусной самолет-разведчик, их еще на фронте «рамами» называли, медленно шел над нами на большой высоте. Я, конечно, командую «Огонь!» Вот он – настоящий враг!..
Петр Иванович едва заметно усмехается.
- Вроде бы, мы в него тогда даже попали. Во всяком случае, мне показалось, что от корпуса трассирующие пули отскакивают. Сбить, разумеется, не сбили. Не для того он на такую высоту забрался… Улетел. А через полчаса немцы по нам из минометов врезали. Потом лично мне наш командир от себя добавил впечатлений. Как говорится, «снял стружку» – за демаскировку позиции.
Во время сражения под Прохоровкой зенитный взвод был в распоряжении танкистов – отражал атаки немецких пикировщиков. Затем – боевая работа во «втором эшелоне». Защита аэродромов и складов.
- Весной 1944 года мы стояли в селе Грановка на Западной Украине. Мой взвод был прикомандирован к аэродрому, где базировались наши штурмовики «Ил-2». Знаменитые были машины. Немцы их называли «черная смерть». И относились с соответствующим почтением – ежедневно прилетали бомбить или обстреливать… И вот отмечаем мы Первое мая. А незадолго до этого я одного бойца перевел в другой расчет, где у него с товарищами отношения были получше. Солдат был уже немолодой, семейный. Фамилию до сих пор помню – Костин… Ну так вот: мы празднуем, а немцы тут как тут! Конечно, тревога, выбегаем к пулеметам. Они бомбят, мы их в прицел ловим. Когда фашисты ушли восвояси, вижу: один из расчетов накрыло прямым попаданием. Никто не уцелел. И, как на грех – это был тот самый расчет, куда я Костина назначил…
Петр Иванович вздыхает. Вот какие, мол, штуки выкидывает судьба.
- Вскоре произошла у нас еще одна история. Однажды проснулся я рано утром, до побудки. Умываюсь. Вдруг вижу: пара «мессеров». Они, конечно, не бомбардировщики, но тоже бед натворить могут! Идут на «бреющем» - на высоте меньше ста метров. Бросаюсь, в чем был – к пулемету, пока старшина Балабаров, дежурный наблюдатель, поднимает взвод по тревоге. Успел выпустить из ДШК одну очередь, еще один расчет открыл огонь. Вижу: немцы развернулись и уходят. Понятно, думаю. Почувствовали, что врасплох нас не застанут и решили не рисковать…
Через несколько минут с поста воздушного наблюдения и связи сообщили: два «Ме-109» упали на нашей территории. Один потерял управление и врезался в землю, пропахав длинную борозду. Ведущий попытался сесть рядом со сбитым: более опытный летчик хотел забрать молодого товарища…
Когда об этом рассказывает Петр Иванович, в интонациях слышится нескрываемое уважение. Дескать, враг, конечно, но тут поступил достойно, – ничего не скажешь!
- Правда, свои умения немец переоценил. Все-таки «мессер» – слишком громоздкая машина для таких посадок. Не «кукурузник»! Вместо того чтобы выручить своего ведомого, сам же рядом с ним и воткнулся… Когда их в плен вели, я этого аса видел. Он, оказалось, был «специалистом» по нашим «Ил-2». За сбитые штурмовики имел орден – «Железный крест» с дубовыми листьями.
В плену немцы не отмалчивались, и нашему командованию стало известно расположение секретного аэродрома. Лейтенанта Корнишева наградили орденом Красной Звезды. А этот боевой эпизод отразился в мемуарах маршала авиации Красовского.
Когда закончилась война, больше половины зенитных частей расформировали, и Петр Иванович собирался уже уходить в запас. Но – не отпустили. В 1946 году назначили командовать охраной аэродрома.
- Эти части были приписаны к военно-воздушным силам, поэтому я с тех пор и носил авиационную форму! – посмеивается ветеран.
В 1951 году офицер-фронтовик получает назначение на должность командира роты аэродромной охраны в Люберцах.
- Так в первый раз сюда и попал. Позже служил несколько лет в группе советских войск в Германии. А в запас выходил тоже в Люберцах.
После увольнения из армии работал в школе № 30 – военруком. Теперь это школа № 2 города Котельники. В военкомате Корнишеву сказали:
- Молодых учить вы умеете. С солдатами получалось – получится и со школьниками!
За шестнадцать лет преподавательской работы около сорока его учеников выбрали для себя судьбу военного. А это значит, что военрук сумел заинтересовать мальчишек профессией защитника Родины.
- А в 1987 году я окончательно ушел, как принято говорить, «на заслуженный отдых»…
Впрочем, отдых вовсе не означает бездействие. На пенсии Петр Иванович Корнишев занимается спортом, участвует в самодеятельности, пишет стихи и басни. Его жизнь и теперь настолько насыщена событиями, что кажется: стареть попросту некогда!
- Пока был моложе – играл в футбол. В армии у меня был первый разряд. Между прочим, в послевоенные годы наша гарнизонная команда была самой сильной в районе. Мы даже люберецкий клуб «Торпедо» обыгрывали! Потом – травма ноги, и с серьезным футболом пришлось распрощаться. Позже, когда военруком работал, у нас учительская волейбольная команда была. И тоже далеко не из худших. А на пенсии увлекся лыжами. Свободного времени достаточно, так что зимой почти каждый день выхожу в лесопарк – если снег лежит. За сезон прохожу около тысячи километров. В эту зиму половину своей «нормы» я уже выполнил. Осталось пройти еще пятьсот…
4 февраля Петру Ивановичу Корнишеву исполняется 85 лет. Товарищи по школьной работе передают ему через «Люберецкую газету» привет:
«Уважаемый Петр Иванович! Сердечно поздравляем Вас с днем рождения. Будьте здоровы и счастливы! Удачи Вам!»
Мы присоединяемся к поздравлению и желаем нашему земляку долгих лет жизни.
Беседу записал Борис ЭСКИН
При написании статьи использованы собственные записи Петра Ивановича Корнишева