«Наш театр вспоминаю с ностальгией»


В творческих встречах со зрителями актриса Нина Крачковская не участвовала давно. В театре уже не играет, а вот в кино совсем недавно сыграла небольшую роль в новом художественном фильме «А зори здесь тихие», премьера которого должна состояться в преддверии Дня Победы.


С журналистами Нина Васильевна встречается нечасто. Но накануне своего юбилея (17 апреля), актриса любезно согласилась пообщаться.


- Мой отец был мостостроителем, и одной из его последних крупных работ было восстановление взорванного после гражданской войны моста на Белой речке. Разрушенный мост был построен довольно быстро, у меня даже хранится письмо за подписью Ленина, в котором он благодарит отца за хорошую работу.


Родилась я в Конотопе, что в Сумской области Украины. Потом папу перевели в Москву. Человеком он был успешным, трудолюбивым и перспективным, поэтому фактически без защиты диссертации его представили на доктора наук. Работал в Министерстве путей сообщения и параллельно занимался педагогической деятельностью в МИИТе. Но недолго. Один из студентов написал на него донос, в котором заявил, что профессор Крачковский мешает развитию стахановского движения. Мол, костыли, которые держат шпалы, его работники вбивают не за пять ударов, а за восемь. За эти несколько «лишних» ударов отца и арестовали. Он пытался оправдаться, говорил, что исправится, но… шёл 1938 год. Вскоре было составлено письмо, его передали Когановичу, а он – Сталину. Отца быстро забрали. Ночью. Когда пришли его арестовывать, я уткнулась в кровать и сделала вид, будто сплю, а сама боялась расплакаться. При обыске арестанты разбили мою любимую жёлтую чернильницу из природного камня. И я заплакала. «Ты чего плачешь?», – спросил один из них. «Чернильницу жалко», – сквозь слёзы проговорила я. А сама, конечно, трясусь за отца. Я хоть и маленькая, ещё восьми лет не было, но всё понимала. Папу увели. А через три дня нас выселили из квартиры. От коммуналок мама отказывалась, на общежития не соглашалась. И мы переехали на Семёновскую. В небольшом дворике, где в своё время находился дом какого-то знатного купца, стояли маленькие односкатные домики – баня, сарай и курятник. И всё под одной крышей. Здесь, в небольшой комнатке, мы и поселились.


Как жену «врага народа» маму на работу никуда не принимали. Спасибо, нам помогала соседка Нина, с которой мы жили ещё на старой квартире. Она шила куклам наряды, а часть от полученных денег отдавала маме. Потом пошла работать в поликлинику наша няня. И какие-то денежки присылала тётя Люда, папина родная сестра. (Кстати, она была первой любовью русского драматурга Евгения Шварца).


Вскоре забрали маму, а нас хотели определить в детский дом. Бабушка с няней прятали меня с братом то у родственников, то у каких-то знакомых.


Маму отпустили примерно через год, а тут война началась. Страшное время. Мама стала шить для солдат обмундирование. Наша комнатка всюду была завешана разными вещами: рубашками, кальсонами. Рукастая она была, всё умела делать, благодаря чему очень быстро продвигалась по работе.


Через какое-то время соседи, живущие в доме рядом, уехали, и мы остались одни. Мама шьёт, няня работает в поликлинике, брат ушёл на трудовой фронт. А рядом с нашим домом находился авиационный завод, который то и дело попадал под бомбёжки. И при нём одна семейная пара из Ленинграда – балерина Ляля и художник Юра – организовали небольшую творческую группу, с которой выступали по местным госпиталям и школам. Я тоже к ним присоединилась, читала стихи, танцевала. Если раненые солдаты просили чем-то помочь – мы всегда были на подхвате. За хорошую работу нам давали стакан суфле.


Когда начинались бомбёжки, я вместе с нашей дворовой собакой ныряла в вырытую во дворе «щель». Однажды большой бак с какой-то зажигательной смесью прибил во дворе курицу, которую мы берегли на чёрный день…


Вскоре открылись школы. Сначала учились вместе с мальчиками, потом нас перевели на Соколиную гору. Хорошо помню, когда директор нашей школы Анна Константиновна Третьякова во время экзамена по русскому языку сказала мне: «Идёшь только во ВГИК, а то не дам тебе аттестат». И пошла! О других-то вузах я ничего не знала, иначе поступала бы в театральный. Всё-таки сцена мне больше нравилась, чем съёмки в кино.


Во ВГИКе у меня сложились очень хорошие отношения с руководителем нашего курса Василием Васильевичем Ваниным, который даже планировал меня взять к себе в театр, но чуть больше чем через год он скончался. И мы стали заниматься у Владимира Белокурова. Со мной на курсе учились будущие известные актрисы Татьяна Конюхова, Ия Арепина, Нина Гребешкова, потом к нам перешла Тамара Логинова. Мы быстро сдружились. Вместе отмечали праздники, гуляли по столичным паркам и скверам. В одной из таких компаний я познакомилась со студентом операторского факультета Владленом Трошкиным, своим будущим мужем, лауреатом Государственной премии СССР – за создание кинолетописи БАМа. Этой осенью, в октябре, мы отметим уже бриллиантовую свадьбу, 60-летие счастливой совместной жизни.


- Если не ошибаюсь, то роль Натальи в фильме «Командир корабля» стала Вашей дипломной работой?


- Верно, причём меня утвердили без всяких проб. Потом были «Кортик», «Педагогическая поэма», «Есть такой парень», «Они были первыми».
Эльдар Рязанов приглашал меня на роль Лены Крыловой в «Карнавальную ночь», но я была уже на пятом месяце беременности…
Пробовалась на роль Ассоль в «Алых парусах», но впоследствии её сыграла Анастасия Вертинская. Княгиню Лизу Болконскую в «Войне и мире» тоже сыграла Вертинская, но свои фотопробы я и сейчас храню. Ещё могла сыграть княжну Мери у Исидора Анненского, но там сложился особый случай. Актриса Галина Кравченко, часто снимавшаяся в кино ещё в 30-40-х годах, предложила режиссёру на эту роль свою дочь Карину Шмаринову. И он согласился, очевидно, в дань уважения к ней.


- Сегодня, мне кажется, в кино это сплошь и рядом, Нина Васильевна. Хочу поговорить о Вашей творческой семье. Как режиссёр-документалист по понятным причинам Ваш супруг не мог приглашать Вас на съёмки в свои фильмы. Тогда как Сергей Колосов, например, с удовольствием работал на съёмочной площадке с женой Людмилой Касаткиной, Любовь Орлова снималась у Григория Александрова, а Ладынина – у Пырьева. В чём заключается ваш творческий тандем с Владленом Павловичем?


- Даже об этом не задумывалась. (Улыбается). Но я не была обделена творческим вниманием других режиссёров. А муж у меня замечательный.


- В начале 60-х годов Ваш брат звукооператор Владимир Крачковский скрепил свои узы с актрисой Н. Белогорцевой, которая теперь всем известна как Наталья Крачковская. В кино она сейчас не снимается, зато время от времени принимает участие в различных телепередачах, иногда мелькает в рекламных роликах. Вы свой творческий багаж пополняете?


- С Натальей мы давно не общались. Как-то разошлись наши пути.
Прошлой осенью я снялась в небольшом эпизоде в фильме «А зори здесь тихие» у Рената Давлетьярова. А все эти различные телевизионные шоу не для меня.


- Но если Вам предложат сняться в хорошем кино – Вы согласитесь?


- Если это будет что-нибудь интересное, то почему бы и нет? Хотя когда понимаю, что роль не для меня – отказываюсь.


- Вы долгие годы блистали на сцене легендарного Театра-студии киноактёра. Наверняка, наши читатели не раз видели Вас в его знаменитых спектаклях…


- С ностальгией вспоминаю наш театр. Мой самый любимый спектакль «Таня» А. Арбузова. Конечно, любила «Дурочку», «Варваров» и «Восемь женщин», где нашей мамой была недавно ушедшая из жизни актриса Валентина Беляева. Яркой музыкальной постановкой в театре стала «Ссуда на брак» К. Воинова, здесь играл весь цвет нашего театра: Лидия Смирнова, Клара Лучко, Татьяна Конюхова, Людмила Шагалова, Инна Макарова, Любовь Соколова, Мария Виноградова. Жаль, не вернуть уже того времени. Да и актёров иных уж нет, а те далече…



Богдан КОЛЕСНИКОВ
Фото автора

Нет комментариев
Добавить комментарий