Для нашей страны, наверное, как ни для одного другого государства в мире, ХХ век сложился не просто трудно, а даже трагически. Да, конечно, были грандиозные события – победа в Великой Отечественной войне, покорение космических вершин, грандиозные успехи в индустриализации… Но представьте себе, на какой высоте была бы наша Россия, не случись в ней череды революционных переворотов, тяжелейших войн, а также ужасающих репрессий, коснувшихся очень большого числа наших соотечественников?! «Люберецкая газета» убеждена, что недопустимо забывать о том, что было. Тем более, когда живы люди, непосредственно на себе испытавшие ужасы тех лет. Сегодня своими личными воспоминаниями делится наш земляк, люберчанин ГЕРЦ Александр Яковлевич, член правления и куратор Люберецкого общества жертв политических репрессий, ветеран труда.
2 июля 1937 года секретарь ЦК партии тов. Сталин поручает Народному комиссару внутренних дел СССР тов. Ежову срочно подготовить приказ о проведении операции по выявлению и взятию на учет всех возвратившихся из высылки кулаков, уголовников и других антисоветских элементов с последующим арестом и, после проведения их дел через «тройки», – расстрелом наиболее враждебных из них, а менее активных – заключению в лагеря и тюрьмы. И вскоре, 30 июля 1937 года (символично, что именно эта дата является днем рождения автора данного материала – комм. редакции), под грифом «совершенно секретно» выходит оперативный приказ №00447 об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов.
Во исполнение этого приказа в СССР развернулась кровавая «чистка», получившая название «Большой Террор». В народе ее называют просто – «Тридцать Седьмой», хотя длилась она не один год. Кампания эта характеризуется огромными масштабами фальсификации обвинений: сотням тысяч арестованных предъявлялись фантастические обвинения в «контрреволюционных заговорах», «шпионаже», «диверсиях» и т.п.
Коснулись эти трагические события и нашей семьи. Жили мы в то время в Украине, в областном городе Ворошиловград. Мой папа, Герц Яков Карлович, родился в 1890 г. в селе Уваровка Новоград-Волынского района Винницкой области. Работал преподавателем в педагогическом институте. Мама, Герц (Герасимова) Клавдия Константиновна, родилась в 1899 г. в городе Гуково Ростовской области. Работала учителем младших классов в средней школе. И мы, трое детей: сестра – 8 лет, брат – 7 лет и я – около 11 месяцев.
Жили дружно и счастливо в небольшом доме. Но 25 июня 1938 г. в нашу семью пришла страшная беда: управление НКВД по Ворошиловградской области, в самый разгар сталинских репрессий, арестовало папу по надуманному обвинению – «участие в контрреволюционной организации». В одночасье мы потеряли все – и кормильца, и жилье, и имущество.
Мама осталась одна с тремя маленькими детьми. К тому же, она была беременна. Так мы стали семьей «врага народа»: мама – женой, а мы – детьми. Отвернулись самые близкие друзья семьи… Но не потому, что изменили свое мнение о нас, а потому, что опасно было выразить какое-то сочувствие, тем более, оказать помощь.
Мама первое время после ареста папы пыталась получить свидание с отцом, собрать какую-то передачу, узнать его дальнейшую судьбу, но везде натыкалась на стену молчания.
Отобрав всё, власти подселили нас к какой-то семье (мать-одиночка жила с маленьким ребенком), в проходное неотапливаемое помещение (тамбур), где до этого хранили хозяйственный инвентарь. В это помещение поместились кровать и тумбочка. На кровати «спали» беременная мама, сестра и я. Брат спал на полу.
В феврале 1939 г. родилась сестренка Галочка. Но осенью 1941 г. при бомбежке от осколка разорвавшейся бомбы она погибла. Мама, прижав к груди дочку, бежала в бомбоубежище, но не добежала 2-3 метров… Когда мне исполнилось два года, нас с братом забрали в детский дом. Оттуда я и пошёл в школу.
В 1947 году по настоятельной просьбе преподавательского состава института, где работал папа, нам дали комнату в двухкомнатной квартире, и меня из детского дома вернули в семью. Жили ужасно бедно, голодали, мерзли, болели. На мизерную зарплату мамы невозможно было прокормить и одеть четырех человек. В школу на занятия до самых морозов ходил босиком. Получить среднее образование, учась в школе десять лет, мы не могли себе позволить. Пришлось после окончания семи классов сестре идти в ФЗУ, брату – в ремесленное училище, мне – в горный техникум. В фабрично-заводском и ремесленном училищах выдавали форменную одежду, обувь. В горном техникуме стипендия была выше, чем в других среднетехнических заведениях.
В 1953 году мама в очередной раз попыталась узнать о судьбе отца. На этот раз, после стольких лет молчания, пришел ответ, так называемая «официальная ложь»: «...Ваш муж умер в 1944 году от пищевого отравления». Мы все переживали, что за 7 лет – с 1938 по 1944 гг. – так и не смогли хотя бы увидеться с отцом, обменяться с ним письмами, записками. Но правду о судьбе отца мы узнали гораздо позже.
Учась в техникуме, я получал стипендию. И это была помощь маме, семье. После окончания учебы и получения диплома горного техника-электромеханика, я по распределению работал на угольных шахтах Донбасса. Одновременно поступил на заочное отделение Коммунарского горно-металлургического института. Полученная травма и, как следствие, II группа инвалидности, не позволила мне закончить вуз.
Возвращаюсь к судьбе моего отца. После девятнадцати лет неизвестности мы узнали правду. Привожу официальный ответ, полученный из Службы безопасности Украины, из управления по Луганской области.
«...По Постановлению «тройки» УНКВД от 25 сентября 1938 г. Герц Я.К. подвергнут расстрелу 14 октября 1938 г. Место его расстрела и захоронения в материалах дела не указаны, и установить их, в виду давности времени, не удалось.
Определением Военного Трибунала Киевского Военного Округа от 15 ноября 1957 года Ваш отец посмертно реабилитирован в виду отсутствия состава преступления.
Понимая глубину трагедии, постигшей Вашу семью необоснованным репрессированием Вашего отца, примите наше искреннее соболезнование.
Начальник подразделения УСБ по Луганской области. Подпись А.Д. Сацык»
Вот так… В действительности отец не умер естественной смертью в 1944 году, а был расстрелян. Мало того, со дня ареста отца, 25 июня 1938 г., до дня его расстрела, 14 октября 1938 г., не прошло и полугода… Вот так быстро и легко истреблялись прекрасные люди в годы «Большого террора».
Не могу не поделиться памятным эпизодом более, чем шестидесятилетней давности. Шел 1952 год (еще жив был «вождь всех народов» Сталин, не было ХХ съезда КПСС), я оканчивал седьмой класс. Завуч школы Ульяна Афанасьевна Спицына (в нашем классе она была классным руководителем и преподавала географию) пригласила меня после сдачи выпускных экзаменов в учительскую, когда там никого не было. И она произнесла буквально следующее: «Я училась у твоего папы в институте. Он был замечательным человеком. Мы, студенты, его любили. Преподаватели уважали». Обняла меня, поцеловала. А у самой слезы в глазах...
Уже гораздо позже, вспоминая ее краткое откровение, я понял, что эти слова она не могла произнести 1 сентября 1951 года, когда знакомилась с нашим классом, а сказала их в самый последний день моего пребывания в школе и то тет-а-тет. Такое высказывание перед всеми учениками о «враге народа» грозило ей не только увольнением из школы, а гораздо большими неприятностями, вплоть до ареста.
После переезда в Люберцы в 1969 году три десятка лет работал в научно-проектном внедренческом обществе «НГС-оргпроектэкономика» системы Миннефтегазстрой на различных должностях: инженер, руководитель группы, главный инженер проекта. Моя работа неоднократно отмечалась различными благодарностями, почетными грамотами, премиями, знаками «Победитель соцсоревнований». Я награжден медалями «Ветеран труда», «В память 850-летия Москвы», знаком «Почетный ветеран Подмосковья».
А теперь, находясь на заслуженном отдыхе, я активно работаю в Люберецком обществе жертв политических репрессий, являюсь членом Правления этой организации. Считаю, что во многом, я занимаюсь этой работой, отдавая, тем самым, дань памяти своему отцу. Члены общества часто встречаются с учащимися старших классов школ, гимназий. На мероприятиях рассказываем ребятам о пережитом, делимся воспоминаниями, отвечаем на их вопросы. Ни одно мероприятие, проводимое администрацией города Люберцы, Советом ветеранов, не проходит без активного участия представителей нашего общества, возглавляемого А.А. Подколзиной. Наше общество находится в постоянном контакте с Московской ассоциацией жертв незаконных репрессий, мы делегируем своих представителей на конференции, митинги.
Очень горжусь тем, что за активное участие в организации военно-патриотического и нравственного воспитания молодого поколения председатель Совета ветеранов Люберецкого района Ю.А.Орехов наградил меня Почетной грамотой. Не оставил без внимания мою активную жизненную позицию и глава Люберецкого района В.П. Ружицкий, вручив мне грамоту.
…В каком тюремном дворе, в каком овраге похоронили отца? Ответа нет. Могилой (захоронением) своего отца я считаю Памятник жертвам репрессий у здания Главпочтамта в центре Люберец. Прихожу к нему возложить цветы 14 октября, в день смерти отца и 30 октября – в День памяти жертв политических репрессий.