Востребованный, значит талантливый


Николая Гавриловича Сморчкова в лицо знают многие наши читатели. Старшее поколение его хорошо помнит по фильмам «Верные друзья», «Летят журавли», «Небеса обетованные» и «Хождение по мукам», а сегодняшним телезрителям он особенно полюбился по роли Пантелеича в сериале «Лесник».


Нынешний кинематограф актёр не хвалит, но и не критикует. Со своей задачей – профессионально выполнять свою работу на съёмочной площадке – справляется на все сто. И это не могут не оценить режиссёры. Вероятно, в этом и заключается его успех – шесть с половиной десятков счастливых лет в кино.


…Уже после 7 класса Коля принял решение, что будет поступать только в институт кинематографии. Даже письмо во ВГИК написал. И получил от Льва Кулешова ответ. Знаменитый режиссёр тогда поддержал мальчишку, однако посоветовал сначала окончить десять классов.

Поступая на актёрский, Сморчков читал «Василия Тёркина». Да был настолько хорош, что понравился самому Герасимову. А сокурсники через пару лет стали отзываться о нём как об актёре, имеющем самые разные амплитуды дарования.


- Николай Гаврилович, таким творческим долголетием может гордиться не каждый актёр. Всё началось с фильма «Сельский врач», с лёгкой руки Вашего педагога С.А. Герасимова. Но минуло с той поры уже 65 лет, а вы по-прежнему в строю. Неужели красный диплом ВГИКа тоже сыграл в своё время не последнюю роль?


- Всё может быть, ведь председателем нашей экзаменационной комиссии был Иван Александрович Пырьев, а от его слова тогда многое зависело. Моя дипломная работа состояла из нескольких частей: спектакля «Юность Петра» по А.Н. Толстому, киноповести Сергея Герасимова «Сельский врач» и водевиля «Беда от нежного сердца». На эту работу, к слову, Пырьев особенно реагировал – ему был близок подобный жанр. Вспомните хотя бы его знаменитых «Свинарку и пастуха» или «Кубанских казаков».


Кстати, из 25 моих однокурсников до диплома дошли только 13. Остальные за время учёбы отсеялись. А ныне здравствуем только я и Сергей Юртайкин.


Среди моих известных однокурсников-актёров были Николай Рыбников, Алла Ларионова и Нина Меньшикова, среди режиссёров – Лев Кулиджанов, Василий Ордынский, Анатолий Бобровский, Эдуард Бочаров и Юрий Кавтарадзе. На нашем курсе учился и будущий знаменитый кинорежиссёр Станислав Ростоцкий. В 1948 году он перешёл к нам в связи со смертью его мастера С.М. Эйзенштейна. И Герасимов сразу взял Стасика. Должен сказать, Сергей Апполинариевич очень уважительно относился к фронтовикам, а среди моих сокурсников Великую Отечественную войну прошли почти все режиссёры и актёр Володя Маренков – его дебют в кино состоялся тоже благодаря картине «Сельский врач».


Вскоре меня, уже дипломированного актёра, приглашают в Театр-студию киноактёра и тут же вводят в спектакль «Дон Иваныч», премьера которого вот-вот должна состояться. В главной роли – Николай Афанасьевич Крючков. Репетиции проходят успешно, но тут И.А. Пырьев приглашает меня в «Ивана Грозного». Сценарий к фильму писал сам Иван Александрович. Краем уха слышал, что картина якобы снималась, чтобы «исправить ошибки» эйзенштейновского «Ивана Грозного». В том числе, потому что режиссёр не показал в своей киноленте народ.


Пришёл на «Мосфильм», на меня сразу примерили разные гримы: и усики пробовали, и большую бороду – каким только не представляли моего героя Андрея Чохова. Всё складывалось благополучно, хотя я хорошо помню, как Пырьев во время репетиций иногда прикрикивал на гримёров, считая, что в моём гриме были какие-то неточности. Но эти милые женщины, мне казалось, уже не обижались. Видимо свыклись с его взрывным характером. (Улыбается). Через несколько дней меня пригласили учиться верховой езде, чтобы я хотя бы знал основные правила.


Помню, пришёл на студию, меня посадили в угол, а вокруг – суета, все куда-то бегают, шумят. Вдруг и обо мне вспомнили: «Коля, идите домой. Нашу картину закрыли». Умер Сталин, а вскоре Министерство кинематографии под председательством И.Г. Большакова было упразднено, и кинопроизводство стало подведомственно Министерству культуры СССР, которое возглавил П.К. Пономаренко. Он-то и «подвёл черту» под многими историческими фильмами, которые находились в работе, отметив, что «снимать нужно только картины современные». А на память об «Иване Грозном» у меня остались только фотоснимки с проб и письмо за подписью Пырьева, в котором говорилось, что работы над фильмом приостановились временно. Но они так и не возобновились.


В театре пока о закрытии картины ничего не знали. И, конечно, многие радовались за меня, начинающего тогда актёра из простой семьи, приехавшего покорять столицу из небольшого посёлка Оргтруд Владимирской области. Хотя родился я не здесь, а недалеко от Суздаля, в селе Иваньково, откуда нас, пятерых детей, отец и перевёз в Оргтруд: ему совсем не хотелось работать в колхозе, председателем которого был назначен небезызвестный среди местных жителей лентяй и бездельник Евлашка. Первые полтора года, пока строился новый дом, наша семья снимала комнату у одной женщины. Потом справили новоселье. Уже с 3-го класса я бегал смотреть кино в клуб, который находился в помещении бывшей церкви. Знал всех популярных актёров. Но чтобы не клянчить у родителей по 20 копеек на сеанс, я стал в этом клубе подрабатывать: то полы подмету, то скамейки расставлю, то билеты у зрителей проверю на входе. Некоторые картины смотрел раз по двадцать. Здесь же, в Оргтруде, я окончил десятилетку, а в 1948 году отправился в Москву поступать в институт кинематографии.


- Кто на тот момент был Вашим кумиром?


- Наверное, как и вся советская страна в то время я восхищался Петром Мартыновичем Алейниковым. Когда привозили в клуб какую-нибудь картину с его участием, ребята вмиг разносили весть по посёлку: «Сегодня в фильме играет Ваня Курский». И зал всегда был полным. По фамилиям-то люди актёров знали не всегда, а вот по ролям – запросто. Так и Пётр Алейников нам запомнился по роли Курского в «Большой жизни».


Но не знал я счастья большего, пока не поступил во ВГИК. Здесь я увидел многих уже известных мне актрис, в их числе, Тамару Фёдоровну Макарову, которую я прекрасно знал и любил по фильмам «Учитель», «Семеро смелых», «Большая земля»… Потом встретил Бориса Бабочкина – и перед глазами сразу нарисовался образ Чапаева. «Сашка, как же тебе повезло, ты учишься на курсе у Бабочкина», – радовался я за своего приятеля актёра Александра Суснина.


Помню, как по коридору института мимо меня на высоких каблуках прошла Екатерина Деревщикова – я знал наизусть каждую её фразу в «Тимуре и его команде», а как она была великолепна в «Каменном цветке»…


Честно говоря, для меня тогда не существовало никаких режиссёров. Это позже я уже понял, кто на самом деле руководит процессом на съёмочной площадке. Поэтому, когда говорили, что курс набирает Сергей Герасимов, мне это ни о чём не говорило, хотя я с детства восхищался картинами этого выдающегося режиссёра и педагога.


- Вы были мальчишкой, когда началась Великая Отечественная. К счастью, на фронте побывать Вам не пришлось, однако в Вашем кинематографическом багаже довольно много военных фильмов. Эта тема Вам близка?


- А как же? Я не понаслышке знаю, что такое война. У нас стояли войска недалеко от дома. В лесу за нашими огородами в палатках жили солдаты. Я не раз слышал, как общались между собой офицеры, обсуждали какие-то дальнейшие планы. Мне было довольно легко играть военных. Будь то «Дикий мёд» у Чеботарёва или «Иваново детство» Тарковского. Самая главная задача актёра – вжиться в роль, быть в кадре органичным. Нужно мыслить. И тогда глаза заживут.


- Никто не поспорит, что Вы – мастер своего дела. За 65 лет в кино ни месяца простоя.


- Но уже теперь я понимаю, что возраст всё-таки берёт своё. Приведу простой пример. Со сценарием в сериалах, чаще всего, работают сейчас уже по ходу съёмок. Но только начинаешь править текст, чтобы он хотя бы зазвучал по-человечески, а тебя уже подгоняет режиссёр. Мысли-то есть, но, порой, не успеваешь их сразу выразить словами, запинаешься. Раньше думал, что лет до 90 буду играть с такой же лёгкостью, а нет, заблуждался… Хотя сниматься готов хоть сейчас, ведь благодаря любимой работе я забываю обо всех болезнях, и жить хочется ещё больше!


- У Вас энергии – хоть отбавляй, Николай Гаврилович. Живые эмоции, глаза горят, как у мальчишки. Ни за что не поверю, что передо мной сидит 85-летний человек. Здоровья Вам, и новых хороших ролей.


- Спасибо!




Богдан КОЛЕСНИКОВ

Фото автора и из архива

Нет комментариев
Добавить комментарий