НА БРОНЕ ТАНКА ПО ДОРОГАМ ВОЙНЫ

Танковый десантXудые, в гимнастерках чистеньких, 

Мы лезли на броню гурьбою,
Еще не знавшие статистики,
Законов танкового боя.
Когда ревут стальные полчища,
Взвалив десант на бычьи спины,
То командир живет лишь полчаса,
А рядовые – половину…


Поздравление с юбилеем


Это отрывок из стихотворения Бориса Куняева, посвященного танковому десанту. Бывший автоматчик из тех, кто прошел по дорогам войны на открытой всем пулям и ветрам броне танка, поэт Куняев знал о той поре не понаслышке. Вот и сегодня наш рассказ – об одном из бойцов 64-й гвардейской танковой Черновицко-Берлинской орденов Ленина и Суворова бригады, нашем земляке Михаиле Дмитриевиче Питерском.




РОДНОЕ СЕЛО


Еще на фронте были такие, кто был уверен, что Питерский – не фамилия вовсе, а прозвище. Родился, мол, человек в городе на Неве – питерский, значит. Неувязка, однако, получалась: северную-то столицу с 1924 года уже не Петроградом, не Питером, а Ленинградом величали. Но звучало по родному, довоенному, да и запоминалось хорошо – Питерский, да Питерский, – пусть так и будет.


На самом-то деле, Михаил Питерский родился в Пензенской области, в большом селе Потодеево Наровчатского района, и ни в Ленинграде, ни в Санкт-Петербурге так пока и не был. Село это было основано на берегу реки Мокши в первой половине XVII века казаками. А к первым годам страны Советов чуть ли не треть жителей здесь носила фамилию Питерские. Сказывали старики, что в царские времена многие мужчины ездили отсюда на заработки в северную столицу. Так и появилось прозвище у сельчан, перешедшее потом в фамилию.


Кроме Миши, в семье Питерских было еще пятеро детей. Жили дружно, трудились от зари до зари. Даже малые ребята помогали взрослым: на прополке овощей, сено гребли, опекали, как могли, кормилицу и «надёжу» - корову Рыжонку. Братья и сестры Мишей гордились, стараясь ему подражать. И не только в работе: во всем селе мало кто мог сравниться с ним в игре в городки. Эта «городошная» меткость очень пригодилась ему вскоре – на передовой.


РЕВЁТ И СТОНЕТ ДНЕПР ШИРОКИЙ


Вспоминает Михаил Дмитриевич Питерский:


– Уже в начале Великой Отечественной войны отца нашего призвали на фронт. А в декабре 1941 года почтальон принес в наш дом горестную весть о том, что красноармеец Дмитрий Питерский пал смертью храбрых в боях под Смоленском. До сих пор нет сведений, где похоронен мой отец: в братской ли могиле, или по сей день лежит в сырой земле на поле брани.


Осенью 1942 года, едва мне исполнилось 17 лет, я был призван в армию. Около полугода прослужил в 98-ом запасном учебном стрелковом полку, в Пензенской области, у станции Селикса. Готовили нас для танкового десанта: учили стрелять, вести рукопашный бой, бросать гранаты в цель. Задачи такому десанту ставились немалые: это и разведка расположения противника, и ликвидация в ходе наступательных операций его штабов, складов, железных дорог, и захват переправ или дорог с целью отрезать путь отходящему неприятелю.


После принятия присяги нас отправили на фронт, под Киев: в 64-ю танковую бригаду 1-й танковой армии 1-го Украинского фронта. Война обрушилась на нас массированным огнем при форсировании Днепра. На другом берегу реки фашисты укрепились прочно: артиллерия, танки, с воздуха «Мессеры» бомбят! Но и наши «Ястребки» (И-16) старались нас с воздуха прикрыть, когда на плотах, под шквальным огнем противника, переправлялись мы на ту сторону. Танки форсировали реку вброд - там, где глубина позволяла. Потери наши, к сожалению, тогда немалые были: и в живой силе, и в технике. И нам казалось (как писал когда-то Тарас Шевченко) что даже «ревёт и стонет Днепр широкий», оплакивая павших бойцов. За участие в форсировании Днепра я и был награжден первой своей медалью – «За боевые заслуги». Пополнив технику и людские ресурсы, мы двинулись дальше, в наступление на города Шепетовку, Казатин, Белая Церковь, Винница. При взятии этого города погиб наш командир; мне и солдату Маркелову пришлось командовать взводом в составе 30 бойцов.


ПАМЯТЬ СЕРДЦА


Никогда не забуду тот день, горше которого из всех фронтовых нет для меня. Было это в районе Винницы, где при отступлении фашисты сжигали многие села и деревни. Наши танки, преследуя неприятеля, достигли одной из таких деревень, где от домов остались обугленные стены и полуразрушенные кладки печей. Вдруг, откуда-то из подземелья, мы услышали женский крик: «Родненькие, спасите!» Остановившись, среди дымящихся развалин, под крышкой чудом уцелевшего погреба, мы обнаружили изможденную, почерневшую от горя и копоти женщину с детьми: мальчуганом лет трех и грудным малюткой, которого мать прижимала к себе. Нещадно била вражеская артиллерия, но этим несчастным укрыться, кроме погреба, было негде. Да и мы сами, продвигаясь вперед на «фюзеляже» танка, были отличной мишенью для врага. Подчиняясь приказу, мы двинулись дальше, в самое пекло. И каково же было наше горе, когда через пару часов мы увидели развороченный бомбой погреб, в котором заживо сгорели та женщина и ее дети! И экипаж танка, и мы, стрелки-десантники, видевшие не раз смерть на передовой, плакали…


А вот еще один случай в подтверждение того, как тонка грань между жизнью и смертью на войне даже в часы затишья. Как-то после боя присели мы с солдатами нашего взвода отдохнуть. Невозможно жить в постоянном страхе и стрессе, а потому так любили бойцы рассказывать веселые истории, случившиеся с ними в довоенную пору. Не было ни бомбежки, ни артобстрела, и мы, «суровые мужики» в возрасте 18 - 19 лет, резвились, как дети. Вдруг рядом с нами разорвалась мина. Моего друга, Костю Кокорева, сразило наповал, двоих ранило. Четверо, в том числе, и я, не пострадали. В документах Кости мы позже обнаружили недописанное им письмо, начинавшееся так: «Дорогие мамочка и сестры! У меня все хорошо, я живой, обо мне не беспокойтесь. Вот разобьем фрицев и обязательно увидимся, родные мои!»


В тот же день был бой, за участие в котором я получил медаль «За отвагу». И вновь были большие потери не только у противника, но и у нас. И когда позже к нам в окопы доставили кашу из «шрапнели» (перловки) с американской тушенкой, есть ее было почти некому: больше половины личного состава взвода погибло; раненых отправили в полевой госпиталь.


БОЙ С «ТИГРОМ»


Нас опять расформировали, пополнили людскими ресурсами, техникой и боеприпасами. Началось наступление в Сандомирском направлении, к территории Польши. В одном из боев мне удалось подбить фашистский танк «Тигр», за что я был награжден Орденом Славы третьей степени. До сих пор помню этот, со скрежетом ползущий на нас, железный монстр. Спрыгнув с танка Т-34, я укрылся в яме; бросок противотанковой гранаты под гусеницы «Тигра» оказался метким: из него повалил густой черный дым. Наш политрук написал об этом случае в газету Наровчатского района. По рассказам родных, маму мою вызвали в сельсовет, прилюдно зачитали эту заметку. Все благодарили маму: «Спасибо вам, Наталья Андреевна, за то, что сын ваш воюет достойно!»


Враг отступал все дальше на Запад. Вспоминаю Черновцы, Северную Буковину: покрытые соломой хаты, огромные подсолнухи, крестьян, встречавших нас радостно, как освободителей от фашистской нечисти. Женщины угощали нас кукурузной кашей-мамалыгой, подносили бойцам по чарке горилки.


О чем мы мечтали на фронте? О мире, о доме; а еще – помыться в настоящей русской бане, с березовым веничком, да похлеще! И как же обрадовались, когда в одном из селений обнаружили баню. Только печь натопили, разделись, облились водой, - немцы начали долбить в нашу сторону из пулемета! Похватав одежду, прикрывшись шайками, выскочили мы к своему танку. Если б кто-то знал, как особенно не хотелось нам в такие минуты принять смерть: не с оружием в руках, а с шайками, в чем мать родила!


ВЕСНА ПОБЕДЫ


На исходе ноября 1944 года отметили мы с бойцами мои 19 лет. А через пару недель, в одном из боев на территории Румынии, я был тяжело ранен в ногу осколком мины, контужен и отправлен в госпиталь, в Саратов. Там, спустя почти пять месяцев лечения, встретил и долгожданную Победу. Можете себе представить, как радовались все – раненые, медсестры, врачи; да еще за окнами – яблони в цвету, словно не было войны! А чуть поодаль – Волга, широкая, полноводная, как наша с этого дня мирная, обязательно счастливая, мы были в том уверены, жизнь…


ПИТЕРСКИЙ ТОМИЛИНСКИЙ


В 1950 году Михаил Питерский прибыл в наш Ухтомский район. Устроился заправщиком самолетов в аэропорт Внуково, затем не одно десятилетие проработал в Москве, на автобазе № 9 - слесарем, позже водителем. Немало лет прожили они с женой в Люберцах, в маленькой хибарке на Киселевской улице, что тянулась тогда вдоль железнодорожных путей на севере города почти до Красной Горки. В этот дом и принесла потом чета Питерских свою новорожденную дочурку, Любочку. Отсюда девочка и ходила в школу.


Спустя годы М.Д. Питерскому, как участнику войны, дали квартиру в поселке Томилино, где они проживают с дочерью и по сей день. Супруга его ушла из жизни 27 лет тому назад, но памяти о ней он верен до сих пор.


Михаила Питерского хорошо знают не только в Томилине, но и в Люберецком районе в целом. Немало лет он достойно трудился в Совете ветеранов поселка, поддерживает контакты с «гвардией неравнодушных» и поныне. В прошедшем ноябре председатель этого Совета, Тамара Сергеевна Заякина, вместе с другими активистами, поздравили Михаила Дмитриевича с 90-летием со Дня его рождения. И как же замечательно звучала в тот день гармошка в руках юбиляра! Не забывают героя-фронтовика и в гимназии № 18, где он не раз выступал с воспоминаниями о войне перед молодежью, был участником многих мероприятий.


Вот такой он, наш земляк. Михаил Питерский – из плеяды тех честных, преданных Родине людей, ратным подвигом и трудом которых стояла и стоять будет земля русская. С праздником вас, Михаил Дмитриевич, с Днем защитника Отечества! Здравия желаем вам еще на многие лета! Да хранит вас Господь.


Татьяна САВИНА

Нет комментариев
Добавить комментарий