Ровно сто лет назад, 10 ноября 1917 года, организована советская рабоче-крестьянская милиция, основы которой были заложены постановлением Народного комиссариата внутренних дел РСФСР «О рабочей милиции». И сегодня у нас в гостях – Заслуженный работник МВД, Почётный гражданин города Люберцы, кавалер ордена Трудового Красного Знамени, полковник милиции в отставке Василий Емельянович Бурлаков.
Каждое утро у бывшего начальника Люберецкого УВД начинается с зарядки. И на это не влияют ни погода, ни настроение, ни плохое самочувствие. «Раньше мы с товарищами занимались физкультурой в парке, но пока там идёт реконструкция – приходиться заниматься дома. Надеюсь, весной занятия на природе возобновятся. Движение – это жизнь, не могу без них. У меня же не так давно случился перелом шейки бедра. К счастью, уже потихоньку «бегаю». Но если б не моя физическая подготовка, ещё неизвестно, чем бы всё это для меня кончилось», – говорит Василий Емельянович.
В свои 89 лет (юбилей полковник Бурлаков отметит через три месяца, 5 февраля) он полон сил и энергии. О своей службе, о коллегах и друзьях ветеран готов рассказывать долго. Но сначала мы попросили его поделиться воспоминаниями о родителях и о детстве, которое, увы, пришлось на войну…
- Родился я в деревне Заболотье Михайловского района Рязанской области. У Емельяна Иосифовича и Татьяны Михайловны, моих родителей, было четверо детей, я старший, – вспоминает Василий Емельянович. – До начала войны я успел окончить 6 классов. Папа 28 августа 1941 года отметил в кругу семьи день рождения и ушёл воевать. Пройдя в Ново-Кузьминках месячный курс молодого бойца, его направили на фронт. Но в районе Полтавы их эшелон попал в окружение, и всех взяли в плен. Кстати, вместе с отцом в тот же день был призван и заведующий хозяйственной частью школы, находящейся в соседнем с нами селе Машкове. (В ней я учился с 5 класса).
От тяжёлой изнурительной работы, которую приходилось выполнять ежедневно, пленные быстро ослабели, кто-то и вовсе с ног валился от голода. Ведь немцы их почти не кормили. Обессиливших не щадили, били прикладами по лицу и голове. Доставалось и моему отцу. Через какое-то время к ним подогнали несколько грузовых машин, куда погрузили совсем ослабевших. Попал в один из грузовиков и папа. Позже он рассказывал мне о той мысли, которая тогда промелькнула в его голове: сейчас погрузят, подвезут к какому-нибудь рву, расстреляют и там же закопают.
Однако их привезли в Кюстрин (Германия, сейчас – приграничный город в Западной Польше). Отца определили в кочегарку на сахарный завод. Старшим над военнопленными был немец, но относился он к ним по-человечески. И даже когда тому приносили завтрак или обед, он (немец) не раз приглашал моего отца перекусить. Ещё папа рассказывал случай, как немец поручил ему почистить ведро картошки, отварить её и отнести нашим пленным, тоже работавшим на сахарном заводе.
Когда советские войска стали подходить к Кюстрину, наших погнали вперёд, и они попали в плен к англичанам. Но едва мы захватили территорию, англичане сразу передали пленных советским бойцам. Но за то, что наши «без особого сопротивления сдались в плен» их направили работать на шахты в Донбасс. Там у отца начала развиваться серьёзная болезнь, онкология. В больнице, куда он обратился, ему посоветовали написать заявление – чтобы отпустили (ведь дома его ждала больная жена и четверо детей). В марте 1946 года папу освободили, и он приехал домой. А завхоз, призванный с ним в один день, так и не вернулся. Наверное, скончался от голода и холода где-то под Полтавой. Погиб на фронте и председатель нашего колхоза Михаил Борисович Крылов.
- Когда отец ушёл на фронт, Вы остались в семье за старшего. Как пережили войну?
- В 7 класс я поступил, но окончить его, конечно, не успел. Уже осенью 1941 года фашисты заняли Михайлов и Серебряные Пруды. Немцев видели и в Машкове. Человек пять-шесть приезжали в село, они сбили с магазина замок, забрали продукты и уехали. И больше не появлялись. А в ночь с 5 на 6 декабря, когда началось контрнаступление советских войск в битве под Москвой, в тёмное время суток мы часто вздрагивали от залпов орудий.
Когда немецко-фашистских захватчиков наши отбросили от столицы, в деревне жизнь стала потихоньку налаживаться. Хотя мы были готовы ко всему.
Колхоз занимался пчеловодством, и нашей семье для сохранности достался целый улей. Чтобы немцы в случае захвата территории его не забрали и не разорили, вырыл во дворе дома яму, сделал накат и спустил улей вниз. Прятали мы там и кое-какие продукты.
Ещё в годы войны вместе с сыном председателя колхоза, он был на год меня постарше, мы пасли в поле жеребят.
Отец, вернувшись домой, продолжил работать в колхозе конюхом. До 1948 года там же трудился и я. А вскоре был призван в армию. Из Михайлова нас привезли на поезде в Саратов. Здесь я три года и служил. Прошли за два месяца курс молодого бойца, и нас начали распределять – попал в полковую школу. А спустя полтора года меня направили командиром орудия в одну из воинских частей. Но когда демобилизовались парни 1926 и 1927 годов рождения, я был назначен помощником командира взвода, а затем – старшиной батареи. В декабре 1951 года демобилизовался и, пройдя подготовку, устроился работать в милицию Ухтомского района Московской области. Помню, замполитом был Александр Матросов. Приступил к работе весной 1952 года. Меня определили постовым милиционером в Люберцы, пост находился на улице 3-го Интернационала.
Осенью поступил в вечернюю школу № 2 (директор – Зинаида Моисеевна Заранкина). Учились четыре дня в неделю: понедельник, вторник, четверг и пятница, а по средам и субботам были консультации. Я ни одной не пропустил. (Улыбается). На пост уже не ходил, работал конвоиром, водил арестованных в суды (их в Ухтомском районе было шесть). Окончив 10 классов, поступил в Московскую среднюю специальную школу милиции. Обучался здесь до 1958 года, получая стипендию 400 рублей.
Уже в это время я жил в Люберцах у тёти Иры, маминой сестры. Её семья ютилась в небольшой сторожке на Октябрьском проспекте в центре города. В этом же доме прожила ещё одна семья. Потом мне с сестрой Надей (она работала секретарём у судьи Николая Кузьмича Терентьева) дали комнатушку в деревянном двухэтажном доме недалеко от ГИГХСа. В нём жили сотрудники милиции.
Работая уже в уголовном розыске, познакомился с очаровательной Анной, она трудилась экономистом на автобазе. Семья её жила рядом с нашей дежурной частью, в доме на Октябрьском проспекте в центре Люберец. Полюбили мы друг друга. И 11 июля 1958 года расписались.
- Помните какую-нибудь «горячую» историю из будней оперуполномоченного уголовного розыска?
- Жила на Силикате некто Зинка Бадян, промышлявшая кражей вещей в Люберцах, Раменском и Москве. Помню, заместитель начальника по оперативной части М.Д. Кобзев собрал нас, сотрудников уголовного розыска, и сказал: кто её задержит, того наградим месячным окладом. Около года мы не могли её выловить. Но потихоньку все преступления раскрыли. И задержали её у магазина в центре Люберец, недалеко от кинотеатра «Планета» (ныне – «Октябрь», – прим. авт.). Наконец, Зину посадили. А меня премировали десятью рублями. (Улыбается).
- Однако с УгРо спустя несколько лет Вы завязали…
- Три года я проработал в уголовном розыске и в 1961 г. поступил в Высшую школу МВД СССР. Через 3 года окончил её, и начальник Люберецкого ОВД Владимир Иванович Ильичёв назначил меня начальником Дзержинского отделения милиции (я сменил на этом посту Алексея Ивановича Пайвина, ушедшего по выслуге лет на пенсию). А несколько лет спустя, в 1968 году, уже новый начальник Люберецкого ОВД Дмитрий Анисимович Ерещенко предложил мне должность замначальника ОВД по наружной службе (в моё ведение входили все дежурные части, вытрезвители, охрана госбанков, ППС, организация работы участковых инспекторов и т.д.). Согласился. И первым делом, приступив к должностным обязанностям, я отказался от 12 мотоциклов с колясками, выделенных сотрудникам патрульно-постовой службы. Чтобы пешком побольше ходили, с людьми общались.
А в 1973 году, когда Ерещенко перешёл на должность начальника управления вневедомственной охраны при УВД Мособлисполкома, меня назначили начальником ОВД, а с осени 1979 года (в связи с реорганизацией) – начальником Люберецкого управления внутренних дел. И пробыл я на этой должности до 1988 года. Район сложный, а работать в период перестройки было непросто. Да и мне уже стукнуло 60 лет. Поэтому решил уйти в отставку.
- В каком из громких преступлений Вам приходилось принимать участие как начальнику УВД?
- В доме на улице Красковский Обрыв в Малаховке осенью 1984 года были убиты дочь и жена известного советского чекиста, ближайшего соратника Л.П. Берии генерал-полковника Сергея Гоглидзе, входившего в состав особой тройки НКВД СССР.
Евлалия Фёдоровна, его супруга, вернувшаяся в Москву из Казахстана, куда её выслали после расстрела Гоглидзе, работала здесь домработницей у главного инженера Коренёвского силикатного завода. А когда тот скончался, она осталась жить на его даче.
К уже пожилой Евлалии Фёдоровне частенько приезжала погостить дочь Галина, у которой было трое детей. Один из её сыновей женился, но спустя какое-то время пара рассталась. У него появилась новая супруга, у неё – второй муж. Но и эти отношения были недолгими. После очередного развода внук вдовы Гоглидзе снова сошёлся со своей первой женой. А её второй муж, несмотря на то, что был сыном сотрудников Совмина СССР, оказался забулдыгой. Однажды его арестовали и отправили на стройку народного хозяйства, но ему удалось сбежать. Когда же мужчине понадобились деньги, он знал, что у вдовы Гоглидзе немало богатства. И вместе с напарником поздним осенним вечером он подкрался к их дому на Красковском Обрыве. Дождались, пока везде погаснет свет, и разбив в туалете окно, проникли в дом и совершили преступление. 29 октября 1984 года здесь были обнаружены два тела – Евлалии Фёдоровны и её дочери Галины.
- Да, Вам есть, что вспомнить. Чем гордитесь-то, Василий Емельянович?
- За счёт средств предприятий Люберецкого района нам удалось в 70-е годы построить отдельное здание УВД на Котельнической улице. Его возводило СМУ № 6. Но по субботам в строительстве участвовали и наши сотрудники.
Конечно, горжусь своей семьёй. Вместе с супругой мы воспитали чудесную дочь Ольгу, она работала старшим инспектором уголовного розыска, у нас есть внучка Татьяна и правнук Георгий.
Дом я построил, дерево посадил, вырастил замечательную дочь. В следующем году, 11 июля, планируем отметить с Анной Григорьевной бриллиантовую свадьбу.
Богдан КОЛЕСНИКОВ
Фото автора