Пророчество старого адмирала


          Как монумент, велик и недвижим,  

          Она стоит громадою металла:
          Октябрьской ночью выстрелом одним
          Прославилась – и легендарной стала…
                                       Степан Щипачев



Не к добру!


Та далекая весна была в России  дождливой и холодной. Над строгим гранитом Петербурга крутились налетевшие с залива суматошные ветра. Рвали флаги на эскадре,  пришедшей поутру из Кронштадта и выстроившейся двумя колоннами у невского устья.


Отставной адмирал Карл Федорович Авелан вышел с трубкой поутру на балкон своего особняка. Цепким стариковским взглядом окинул длинный ряд замерших на якорях боевых кораблей. Кликнул ординарца:


- Кондратов, по какому случаю парад?
- С заводских испытаний пришел новый крейсер.
- Это на Страстной-то неделе и – парад?! Не мог государь до Светлого Христова Воскресенья повременить. 


Ворчливый отставник махнул рукой, а через час не принял курьера из Адмиралтейства. Отверг приглашение присутствовать на этом параде в числе почетных гостей. И не знал тогда, что пренебрегает возможностью поближе познакомиться с одним из самых знаменитых кораблей Российского флота. Новым крейсером, который в тот день, завершив испытания, присоединился к боевой эскадре, была «Аврора».

Это произошло в начале мая 1903 года, ровно 105 лет назад.

 

«Богини отечественного производства»


Функции бронепалубных крейсеров в эскадре обычно сводятся к ведению разведки и скоротечным маневренным поединкам. Есть и еще одна типичная для этого класса боевая работа – рейдерство, под которым в войне на море понимают охоту на снабжающие неприятеля военные корабли.


Как ни странно, спущенная на воду 11(23) мая 1900 года «Аврора» и однотипные с ней крейсера «Паллада» и «Диана», также построенные в Петербурге, считались у моряков далеко не лучшими представителями крейсерского класса.


Хороший разведчик должен быть довольно мелким, быстрым и незаметным, «уметь» сливаться с горизонтом. А здесь… Водоизмещение каждой из «богинь отечественного производства» переваливало за шесть с половиной тысяч тонн. Борта – высокие, с выступающим полубаком и округлой толстой кормой.


Хорошим рейдером «Аврора» не стала. Специалисты отмечали, что у всей ее серии наблюдается недостаток скорости (предельный ход – около 20 узлов, или 37 километров в час). Да и оружия маловато. В качестве главного калибра - всего 8 шестидюймовых пушек. Позже, при модернизации, «Авроре» первым делом добавили артиллерии и довели число главного калибра до 12 штук.


Первым командиром только что вступившего в строй корабля стал капитан I ранга Евгений Романович Егорьев, впоследствии погибший под Цусимой. Человек со спокойным характером, очень опытный, к своим сорока семи годам успевший покомандовать тремя боевыми кораблями и дважды обогнуть земной шар в кругосветных плаваниях.


…А потом была первая в ее биографии большая война – с японцами. И беспримерный для корабля дотурбинной эпохи переход через три океана – в составе II Тихоокеанской эскадры, идущей на выручку осажденному Порт-Артуру. И цусимский разгром 14 мая 1904 года, в котором из 38 «вымпелов» русской эскадры более-менее уцелело, не считая миноносцев, только четыре. Крейсера «Аврора», «Олег» и «Жемчуг» ушли в нейтральную Манилу, «Алмаз» прорвался во Владивосток. Остальные – либо на дне, либо в плену…

 

«Доблесть и милосердие»


К началу Первой мировой войны «Аврора» - заслуженный ветеран Балтийского флота с дальним боевым походом и несколькими учебными заграничными плаваниями на счету. За это время почетный стенд в кают-компании покрылся наградными вымпелами и медалями.


Особую гордость команды и офицеров вызывала золоченая медаль с чеканным рельефом: на дымящихся развалинах города рослый моряк в тельняшке держит на руках спасенного ребенка. И надпись на латыни: «Доблесть и милосердие»…  Однажды во время учений у берегов Италии случилась беда: один из красивейших городов Апеннинского побережья, Мессина, был в одночасье разрушен сильным землетрясением. И первыми, кто  пришел на помощь пострадавшим жителям, оказались ребята из русского морского десанта. Моряки с «Авроры» и «Цесаревича», тоже ветерана русско-японской войны, бывшего флагмана порт-артурского отряда броненосцев.


Они спасли около 8 тысяч человеческих жизней.

 

«Мгновенье славы настает»


Большинство из нас знает «Аврору» прежде всего как участника революционных событий. Можно бесконечно долго спорить о том, благом или злом была для России революция. Сегодня каждый волен иметь по этому поводу собственное мнение…


Одно несомненно: столь великие политические потрясения не возникают из ничего, без причины. И подлинно справедливая оценка того, что происходило в Петрограде 25 октября (7 ноября) 1917 года – за  историками будущего. А нам, читатель, наверное, будет достаточно нескольких строгих фактов, на которые до сих пор мало кто, кроме специалистов, обращает внимание.


«Аврора» не пришла в город непосредственно перед штурмом Зимнего. Она уже около полугода находилась в ремонте на Ново-Адмиралтейском заводе после участия в боевых действиях Первой мировой войны. К моменту штурма Зимнего командовал кораблем лейтенант Н. Эрикссон. Этот командир не был, как положено, назначен приказом главнокомандующего, а вступил в должность… после выборов путем тайного голосования всего экипажа. К слову, прежний командир был расстрелян сторонниками партии левых эсеров.


В Неву «Аврора» вошла не одна, а фактически, во главе эскадры численностью 11 вымпелов. Участие боевых кораблей в артиллерийском обстреле верных Временному правительству частей не планировалось, расчет шел на психологический эффект. Например, на борту «Авроры» был некомплект боезапаса, а Антонов-Овсеенко прямо рекомендовал морякам побольше светить прожекторами по окнам Зимнего. Во дворце, отключенном от электроэнергии, внезапная вспышка мощного  ослепительного луча сама по себе вызвала панику.


И еще один факт: из 570 душ авроровского экипажа в эти дни большевиками считали себя только 42 человека. Еще 130 сочувствовали левым эсерам… Остальная команда просто была уверена в том, что если не поменять в этой стране власть, Россия проиграет еще одну войну.


Адмирал Авелан был еще жив на тот момент, и даже успел после переворота уехать в эмиграцию.


Узнав о том, от чьего холостого выстрела вылетели ночью стекла в его доме, старик невозмутимо заметил:
- Я же говорил тогда: парад на Страстной неделе – не к добру!..

 

Виктор ВАЙГЕРТ

Нет комментариев
Добавить комментарий