Живописные пейзажи Югославии и Венгрии навсегда остались в памяти советских воинов-освободителей, гнавших фашистов с земель этих стран. А еще рукопожатие, крепкие объятия этих народов и праздничные столы с невероятно вкусными угощениями, которыми встречали у своих домов югославы и венгры. Казалось, что за годы оккупации любовь этих народов к советским солдатам стала еще крепче. И она была взаимной. Об этом в своих фронтовых дневниках пишет Георгий Носов. Его тексты впоследствии обобщили родные и сыновья ветерана, проживающие в Люберцах – Олег Георгиевич и Владимир Георгиевич Носовы. Они и предоставили их редакции.
Опубликовано - 10.07.22 в 14:00 время чтения ~ 10 минут
Дорога на Белград
Двигаемся через горы высотой до 1,5 км, покрытые зеленой шапкой лесов. Дорога вьется серпантином и упирается в разрушенный мост над глубоким ущельем. Все саперы брошены на его восстановление, части же вытянулись на узкой горной дороге, с которой не сдвинуться ни влево, ни вправо. Пошли дожди. Укрываемся под телегами, завернувшись в плащ-палат-ки. Подвоза питания из-за скученности
войск нет. Вот здесь и пригодились орехи и изюм. Через двое суток снова вперед.
Спускаемся с гор в долину Дуная к городу Петровац, что в 80 км от Белграда, и 13 октября вошли в него. С другой стороны, одновременно с нами в город вступили немецкие части. Завязался бой. В это время подошли наши танки с югославскими партизанами. Фрицы отброшены, дорога на Белград свободна. И вот, наконец, Белград, столица Югославии. Тысячи человек на улицах с цветами и красивыми флагами. Нельзя буквально сделать шагу, несут на руках. Снова поцелуи и объятия. Прекрасный город на фоне гор при слиянии реки Савы с Дунаем, а еще лучше – народ. Мне хотелось кричать: «Югославы, я в вас влюблен!»
На площади, где возвышалось здание парламента, воинские и партизанские части проходили мимо трибун, где их приветствовали военачальники. В Белграде произошла удивительная встреча с русскими эмигрантами, пригласившими нас за общий праздничный стол. Один из них представился родственником, кажется, братом нашего известного командира конного корпуса П.А. Белова, бойцы которого под Ступино вывели меня и однополчан из окружения в 1941 году. Это было знаменательно, мир действительно тесен!
Но трубят поход,
Снова вперед!
Таков военных дел черед!
Вперед на Венгрию идем
И снова Дунай перейдем!
18 октября снова переправились через Дунай в районе города Пожаровац, а уже 25-го – через реку Тисса. Все вперед и вперед, почти не встречая сопротивления в полосе продвижения нашей дивизии. Вступаем в югославский город Нови-Сад. Само название города говорит само за себя. Все дома и улицы утопают в зелени, розы, жасмин на каждом шагу. На площадях громадные цветники, клумбы, разнообразные фонтаны. Дунай оживляет этот город с одной стороны, а с другой – плодороднейший в Европе край Воеводина. Ночевали в одном партизанском селе: братались, угощали друг друга, обменивались подарками. Я подарил своему новому драгу – другу пистолет ТТ с обоймой в рукоятке, взаимно получил кортик королевской гвардии, который сберег, как дорогую память о лучших минутах на войне, несмотря на сложности его хранения в послевоенное время.
Октябрьские праздники встречали в небольшом городке Отжацы. Население смешанное: югославы, мадьяры, немцы-колонисты или как их презрительно здесь называют «швабы». Чувствуется близость венгерской границы. Швабы забились в свои норы и боятся показаться на улицах. Вообще же по пути нашего движения, которое шло по самым богатым провинциям Югославии – Бач, Банат, Воеводина и Срем, много брошенных немецких сел и фольварков. Немецкие колонисты бежали из них при нашем подходе, бросив в некоторых случаях скот и имущество. Встреча 7 ноября проходила очень торжественно в «примарии», т.е. горсовете, куда был приглашен штаб нашей дивизии, все без исключения, и югославские партизаны. Столы ломились от обилия всевозможных вкусных блюд, вин и сладостей. Зала была украшена цветами и флагами. Угощали нас югославские девушки и женщины в ярких национальных костюмах. Играл оркестр, и произносились сердечные слова. Казалось, что война уже закончена, хотя впереди предстояло многое.
8 ноября торжественно перезахоронили югославских юношей и девушек, казненных гитлеровцами за связь с партизанами. Три девушки и шесть юношей были повешены и зарыты фрицами за городом в общей могиле около свалки. Югославский скульптор уже создавал им памятник.
Настоящие запорожцы из Сечи
1 декабря 1944 года, прощай, Югославия. В третий раз пересекаем Дунай по понтонному мосту длиной 1350 м в районе Бездан-Батин и вступаем в Венгрию.
Место переправы отмечено следами сильных боев, всё изрыто тысячами воронок от авиабомб, всюду валяются разбитые автомашины, повозки, орудия, средства переправы. Саперы и понтонеры много потрудились, чтобы подготовить переправу. Немецкой авиации почти не видно, но переправа идет ночью.
Неожиданно движение затормозилось. Дивизионный инженер попросил меня выяснить причину задержки продвижения дивизии. Взяв с собой несколько саперов, перебежал на противоположный берег и обнаружил, что около берега на подъеме дороги находятся громадные винные склады и шоферы останавливают машины и с канистрами идут за вином. Пришлось саперам повесить таблички «Мины» и выставить охрану. Мгновенно родились такие стихи:
Дивинж приказал, чтоб я все разузнал.
Я взял саперов и тот час побежал.
На вершине подъема – винный склад,
А машины на дороге в ряд стоят.
На складе шофера и канистры с вином,
Гуляет солдат, ему все нипочем!
Из прострелянных бочек льется вино,
Вот такое случилось на переправе давно.
С пьяным трудно всегда совладать.
Пришлось пригрозить – в штрафбат отдать.
У склада поставить мины, указки,
А кое-кому загнуть и салазки.
Фрицы прикладывали отчаянные усилия, старались удержать рубеж на букву «Д». Но, как и на предыдущих, с той же начальной буквы «Д» – Дон, Днепр, Днестр, этот рубеж оказался для них фатальным.
Что меня сразу поразило, так это тип населения за Дунаем в этом районе. Вспомнился читанный в детстве роман Данилевского «Запорожцы за Дунаем». Действительно настоящие запорожцы из Сечи с длинными чубами, в широких шароварах, подпоясанные широким цветным поясом, с трубками в зубах. Так вот где осели они, бежав из Сечи от произвола Екатерины, постепенно забыв родной язык и все русское.
Венгрия! Наконец-то мы вступили на твою территорию, где правил саттелит фашистской Германии Хорти, посылавший своих головорезов штурмовать Воронеж и бесчинствовать на территории нашей Родины. Мы отомстим тебе, пособнику фашизма. Наступление наше было подобно горной лавине. 5 декабря мы вступили в город Печ, в котором мне запомнилась водонапорная башня, построенная в виде замка на самой высокой точке города, и прекрасный парк.
Венгерский город Печ,
Пришлось лишь ночку там прилечь.
И разглядел я утренней зарей
Прекрасный город, правда, небольшой.
6 декабря были уже в Копошваре, а 8-го недалеко от озера Балатон в селе Чекель. Балатон самое большое и красивое озеро Венгрии. Село Чекель очень большое, растянулось на несколько километров, там мы надолго застряли, так как у противника был сильный рубеж обороны. К этому времени наш маленький «инженерный штаб» уже разросся. Была повозка с парой прекрасных верховых венгерских лошадей, добытых нашим ординарцем Петей, и повозочными, связной Тепении, я и майор Бобров. Перешли к обороне. Снова много пришлось поработать саперам над укреплением в районе Сабаш – Кутан – Надыбайом: минные поля, проволочные заграждения, надолбы и четыре линии траншей.
Впереди, на расстоянии 8-10 км заняли оборону полки нашей дивизии. Слева оборону занимала Болгарская дивизия, а в резерве была вторая их дивизия. Болгары буквально, как гренадеры, молодец к молодцу. Мы обучали их: знакомили с нашими и немецкими минами, взрывной техникой и заграждениями.
Жил наш «инженерный штаб» в доме, наполненном всякой живностью, которой, казалось, не будет конца, несмотря на то что нас было пятеро мужчин. Вино к мясному рациону привозили с виноградников, расположенных за деревней, там же находились и погреба с ручными прессами. Ни та, ни другая сторона не наступала. И здесь произошел прискорбный случай, причина которого так и осталась не разгаданной, стоивший жизни восьми нашим товарищам.
На одном из участков минных полей решили установить фугасы, используя для этой цели 150-мм снаряды, в головку которых вставляли взрыватели, соединенные друг с другом проволокой. На выполнение этой задачи был послан взвод лейтенанта Рогонова. Было выбрано место, покрытое кустарником и густым лесом и заросшее травой. Фугасы ставили в четыре ряда в шахматном порядке. Работали в абсолютной тишине. Когда кончили устанавливать последний от противника ряд, раздались три страшных взрыва. Это сработали три фугаса. Как это случилось, выяснить не удалось, несмотря на тщательное расследование. Утром противник вел сильный огонь, и нельзя было близко подойти к указанному месту.
Г. Носов, гвардии старшина 299-й Харьковской стрелковой дивизии