Чтобы актёр вырос, он должен играть классику

Считанные недели остались до долгожданной премьеры спектакля по пьесе Е.И. Замятина «Блоха», она состоится в Российском академическом молодёжном театре. В середине двадцатых годов XX столетия Евгений Иванович написал эту пьесу по мотивам сказов тульских мастеров и повести Н. Лескова «Левша» специально для МХАТа 2-го.



Опубликовано - 16.10.21 в 15:15 время чтения ~ 10 минут



А уже в ноябре 1926 года премьеру сыграли в Большом драматическом театре в Ленинграде. Прошло 95 лет, и теперь спектакль в постановке режиссёра Александра Пономарёва покажет РАМТ.


Одну из главных ролей сыграет Заслуженный артист России Юрий Григорьев – любимый миллионами зрителей дядя Юра, который в течение многих лет заходил под вечер в каждый дом вместе с легендарной детской телепередачей «Спокойной ночи, малыши!»


Первый выпуск передачи состоялся ещё 1 сентября 1964 года. И Юра Григорьев тоже был одним из тех маленьких советских телезрителей, кто поудобнее усаживался перед телевизором и с большим интересом смотрел каждый выпуск «Спокойной ночи, малыши!» Но кто бы мог подумать, что не пройдёт и 20 лет, и он сам окажется в кресле ведущего… на долгих два десятилетия. А несколько позже дядя Юра станет бессменным ведущим познавательной передачи «Шишкин Лес» на телеканале «Радость моя».


Недавно мы встретились с артистом. Наша беседа прошла в РАМТе, на сцене которого он служит 45 лет. Разговор был не о работе на телевидении и не о съёмках в кино – ведь об этом Юрий Герасимович уже неоднократно рассказывал другим журналистам. Поэтому наше общение началось с вопроса о его отце, который уже в 22 года стал Героем Советского Союза…

 

- Юрий Герасимович, Ваш отец Герасим Афанасьевич Григорьев уже к осени 1942 года был заместителем командира эскадрильи 178-го истребительного авиационного полка, который в числе 11 авиаполков входил в состав 6-го истребительного авиационного корпуса ПВО. Давний друг нашей газеты – Почётный председатель Совета ветеранов 6-го ИАК генерал-майор авиации в отставке Владимир Фёдорович Бученков (сейчас ему 102 года) много интересных фактов поведал читателям об истории 6-го истребительного авиакорпуса, стоявшего с начала Великой Отечественной войны на страже неба Москвы.


Знаю, что в марте исполнилось 100 лет со дня рождения Вашего отца. О его боевом пути найдётся немало документальных материалов, но, может, Вам есть чем дополнить?


- Минувшей весной в дирекцию нашего театра пришло письмо от учительницы, работающей в Липицкой школе городского округа Серпухова. От неё я узнал, что в этой школе создан музей полка, в котором служил отец. На одном из стендов – папин портрет и описание его боевого пути. Когда я ей позвонил, она очень обрадовалась. «Столько лет Вы вели «Спокойной ночи, малыши!», но ни у кого из нас даже мысли не было о том, что именно Вы, Юрий Герасимович, – сын Героя Советского Союза Г.А. Григорьева, о чьём боевом пути знает каждый ученик нашей школы. Если вдруг поедете по своим делам по Симферопольскому шоссе, пожалуйста, загляните к нам», – попросила она. «По Симферопольке? – удивившись, переспросил я. – Да по этой дороге я каждую неделю езжу». Оказывается, именно там, в пойме реки Оки, в районе села Липицы в годы Великой Ответственной войны находился аэродром, на котором базировался 178-й истребительный авиаполк…

Переезжаю мост через Оку, вижу стоящую вдалеке церковь Благовещения Пресвятой Богородицы. И тут сразу вспоминаю мамин рассказ о том, как отец, сажая самолёт на военный аэродром, чудом не зацепил крест на куполе этой церкви, и батюшка накатал на него жалобу. (Смеётся). Думаю, папа сделал это нарочно, он прекрасно понимал, что пролетит беспрепятственно. Отец просто любил немножко похулиганить.


Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 февраля 1943 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» капитан Герасим Григорьев удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 791.

Через 10 лет после войны отец окончил Военно-воздушную академию, а вскоре его перевели в Прибалтику. В 1961 году в Риге я пошёл в первый класс и спустя 10 лет окончил её.


- Отец что-нибудь рассказывал о своём боевом пути?


- Папа был человеком добрым и отзывчивым, но о войне вспоминать не любил. Хотя один эпизод он всё-таки нам рассказал, и то – благодаря уговорам моей мамы.


Шёл 1942 год. Когда отец возвращался с боевого задания на аэродром, из облаков откуда ни возьмись вывалили девять мессеров. Окружив самолёт со всех сторон, они повели его по направлению к своему аэродрому. Отец понимал, что в плен он ни за что не сдастся и стал думать, как выйти из положения, тем более и боеприпасов-то почти не осталось. Спустя какое-то время он обратил внимание, что левая пара мессеров пошла с небольшим завышением. Отец не растерялся и незамедлительно сделал боевой разворот. Самолёт начали обстреливать, пострадал один из двигателей, но, к счастью, он сумел уйти на свою территорию, спикировав на лес, и немцы потеряли его из виду. Топлива хватило, и самолёт дотянул до аэродрома.


- В рубашке родился!


Посещали ли Вас в детстве мысли – пойти по стопам отца, связать свою жизнь с авиацией?


- Нет. Ведь папы не стало, когда мне не было и одиннадцати лет. Да и дома-то я его почти не видел – с утра до вечера он пропадал на работе. Мы с ним так мало успели поговорить об авиации, о полётах… Если бы он ещё пожил, возможно, моя жизнь сложилась иначе.

А вот об актёрской стезе с детства мечтала моя мама Ленина Ивановна. Но претворить её мечту в жизнь удалось мне. В 8-м классе я учился, когда вместе с моим другом Сашкой Осколковым приняли участие в отборочном туре известной в СССР телевизионной музыкальной развлекательной программы «Алло, мы ищем таланты!» На школьном этапе мы выступили с юморесками «Субботний день» и «Массовка», записанными с пластинок. Нас ждал успех, вскоре начались первые «гастроли» – по шефским воинским частям. Солдатам нравились наши выступления, они от души смеялись, а нам это шло в копилочку – ведь мы набирались актёрскому опыту, учились уверенно держаться на публике…


Мама во всём поддерживала меня. Помню, на зимние каникулы мы отправились к бабушке в Москву. Прошло несколько дней, и здесь, разумеется, по маминой договорённости, мы встретились с кандидатом медицинских наук И.С. Хорол. Рассказала она ему о моём желании «пойти в актёры». Иван Семёнович нас выслушал, одобрительно кивнул и в мой очередной приезд в Москву пообещал познакомить со знаменитым театральным педагогом, актрисой Вахтанговского театра Цецилией Львовной Мансуровой – чтобы она меня прослушала.

Я основательно подготовился и, приехав в Москву на следующие зимние каникулы, мы снова встретились с Иваном Семёновичем. Своё слово он сдержал, и уже вскоре я оказался на Старом Арбате, в большой гостеприимной квартире Ц.Л. Мансуровой. Помню, тогда у неё жил какой-то студент, которого она у себя приютила.


Пройдя в комнату, я стал показывать подготовленный материал. Цецилия Львовна не могла слушать меня спокойно, она постоянно мелькала из комнаты в комнату, иногда поглядывала на меня, что-то для себя отмечая. Когда я закончил, темпераментная Мансурова дала несколько советов, а также подкорректировала программу, с которой мне было бы предпочтительнее поступать в театральный вуз.


- Что же она посоветовала?


- Например, читать есенинское «Гой ты, Русь моя родная». Я прислушался к совету Цецилии Львовны и выучил это стихотворение.

В Театральном училище имени Б.В. Щукина перед входом в аудиторию, в которой сидела приёмная комиссия, несколько раз повторял его про себя, но – подходит моя очередь, я уже стою перед членами комиссии и как ни в чём не бывало начинаю: «Григорьев Юрий. «Мцыри». Лермонтов». И читаю «бой с барсом» – отрывок из этой поэмы. (Улыбается).


Всё это происходило от волнения. Показываясь в разные театральные вузы – в ВТУ имени М.С. Щепкина, ГИТИС и Театральное училище им. Щукина – за один год я дважды «срезался» на первом туре и один раз на третьем. Аргумент педагогов был один – необходимо «немного повзрослеть».


Мне повезло, что в «Щуке» я смог попасть на отборочные прослушивания второй раз. Члены комиссии сначала неохотно соглашались дать второй шанс, но мне повезло. Опять прочитал «бой с барсом», но уже по-другому. И меня пропустили на третий тур. Здесь я хотел прочитать подготовленного мной Есенина, но – снова волнение и снова Лермонтов. Опять пролетаю, и со мной уже прощаются до будущего года. Позвонил маме, рассказал ей, что потерпел фиаско. Она была ещё в Москве, поэтому вскоре приехала в училище. И на моё счастье в фойе мама увидела Б.Е. Захаву. Они переговорили, и Борис Евгеньевич подарил мне ещё одну попытку с поступлением. Представляю, как устали от нас, абитуриентов, члены приёмной комиссии, ведь в тот год было 144 человека на место! Но меня допустили, ведь последний шанс дал мне сам ректор. Справился я с волнением, прочитал «Гой ты, Русь моя родная». И меня, ранее отчисленного, поставив «четвёрку», всё-таки приняли. Уже позже я узнал, что в одной из граф, в которой обозначалось, за что абитуриента рекомендуют для поступления в театральное училище, было написано – «за чистоту». До сих пор не знаю, что они этим хотели сказать. (Смеётся).


Уже студентами мы были задействованы в эпизодных ролях в спектаклях Театра имени Евг. Вахтангова. Играл в «Человеке с ружьём, «Из жизни деловой женщины», в других постановках. И после окончания училища, честно скажу, я мечтал играть в этом театре.


- Художественным руководителем Вашего курса стал Ю.В. Катин-Ярцев, всенародную популярность и зрительскую любовь ему принесла роль Джузеппе в музыкальном телефильме «Приключения Буратино». Какой главный его урок Вы усвоили?


- Юрий Васильевич был очень эрудированным человеком. Он знал не только всю классическую художественную литературу, но и успевал прочитать большинство новинок. И когда Катин-Ярцев подбирал нам отрывки, для него это не составляло никаких проблем, он прекрасно знал и понимал – кому и что дать.


Хоть Юрий Васильевич напрямую не говорил мне, но я знаю, что он видел меня актёром театра «Современник». Но не сложилось. Просмотр выпускников театральных вузов был там совсем иной, нежели чем, например, в Театре имени М.Н. Ермоловой или им. Станиславского. Люди, сидевшие на просмотре в «Современнике», занимались своими делами, им было вообще не до нас. Они обсуждали между собой какие-то вопросы, а мы только и слышали: «Вы закончили? Следующий». Складывалось впечатление, будто бы они просто отбывали время. И на контрасте с этим – прослушивание во МХАТ, когда на «отборе» сидели Ефремов, Невинный, Кторов, Евстигнеев, другие корифеи сцены. И в Центральном детском театре, здесь тоже на нас смотрели с большим интересом.


Подготовил я отрывок из «Привычного дела» Василия Белова. «Мы хотим посмотреть вас ещё в каком-нибудь другом качестве. Подготовьтесь и через пару недель приходите», – сказали мне во МХАТе. Через несколько дней по совету друзей иду показываться в ЦДТ. Тоже читаю «Привычное дело». Моё мастерство оценивали художественный руководитель театра Владимир Валентинович Кузьмин, актёр Иван Дмитриевич Воронов, другие потрясающие актёры. После показа ко мне подошла заведующая репертуарной частью Е.М. Лёлина и поинтересовалась о моих дальнейших действиях. «Планы-то у меня серьёзные. Хочу работать в театре», – отвечаю ей. «Вот и хорошо, завтра ждём вашего звонка», – улыбаясь, сказала Евгения Михайловна. Звоню в театр и в трубку слышу радостную новость: «Мы принимаем вас в труппу». Конечно, во МХАТ больше не пошёл. Так с 1976 года я служу в родном Центральном детском театре – РАМТ.


К слову, до того момента, пока меня не приняли в труппу ЦДТ, я не видел здесь ни одного спектакля. Но судьба свела меня с этим театром на всю жизнь, и я ей несказанно благодарен.


- Актёрское мастерство – труд непростой. Когда Вы это осознали?


- Ещё в студенчестве. Однажды вместе с мамой я оказался в гостях у ясновидящей, и она мне сказала: «Ты рождён для трудных побед». Порой, конечно, хочется лёгких побед, но видимо не суждено. (Смеётся).


Актёр не должен себя распускать, позволять себе опускаться до всяческих склок и ссор, нельзя имитировать роль и внимание к людям.

Чтобы актёр вырос, он должен играть классику. Например, благодаря работе в спектакле «Отверженные», играя Мариуса, я очень многое приобрёл в профессии. Постановку осуществляли два потрясающий режиссёра – А.А. Некрасова и А.В. Бородин. Подготовительный период стоял за Анной Алексеевной, а Алексей Владимирович уже собирал спектакль, расставляя всё на свои места. А какое потрясающее оформление спектакля – за это отдельное спасибо главному художнику нашего театра С.Б. Бенедиктову. Молчу уже об актёрах, с которыми мне посчастливилось играть в этой постановке – Михаил Андросов, Нинель Терновская, Юльен Балмусов… О корифеях нашего театра можно вообще рассказывать бесконечно.


- Вы человек верующий, а суеверный?


- Верующий человек не может быть суеверным. Без воли Господа и волос с головы не упадёт. Я в чудо верю, и чудес со мной происходило немало. Однажды во время съёмок кинокомедии «Женатый холостяк», отказавшись от каскадёра, я выполнял сложный акробатический трюк. И во время второго дубля, высоко прыгнув на батуте, я чудом не сломал позвоночник. Малейшее отклонение в сторону и – печальный финал.

- Бережёного Бог бережёт.


Завершая нашу встречу, Юрий Герасимович, спрошу словами из песни, прозвучавшей в фильме «Женатый холостяк»: где Ваша улица надежды и площадь доброты?


- Конечно, дома, в семье.

 

Богдан КОЛЕСНИКОВ

Фото автора, РАМТ и из архива





Нет комментариев
Добавить комментарий