Исповедь киноактрисы, или Любовь моей жизни – театр

По своим внешним данным Заслуженная артистка РСФСР Нина Агапова, скорее, была похожа на западную кинозвезду, чем на советскую актрису: игривая улыбка, тонкие черты лица, большие выразительные глаза. Многие наши кинорежиссёры хотели видеть её в своих картинах, но не каждый мог для неё найти подходящую роль. И если в кадре должна была появиться иностранка, вышколенная секретарша или аристократка ассистент режиссёра точно знал, кому надо звонить.



Опубликовано - 10.05.20 в 08:01 время чтения ~ 5 минут



Вообще, Агапова мастерски справлялась с любой предложенной ей ролью. Будь то журналистка в «Добром утре», смотрительница музея в «Стариках-разбойниках», врач в «Семи стариках и одной девушке» или буфетчица в фильме «Дайте жалобную книгу». Всего более сотни разноплановых ролей в кино. Но по-настоящему она была счастлива только на сцене. Главной любовью всей её жизни был и остаётся театр.


Актриса практически не соглашается на интервью, но в преддверии 75-летия Великой Победы она, артистка фронтовой бригады, сделала для «ЛГ» исключение.


 

- Нина Фёдоровна, в самый разгар Великой Отечественной войны Вы попали в народный хор под руководством Петра Глебовича Яркова и с ним исколесили весь СССР. Как Вас свела судьба?

- Помог счастливый случай. Анна Степановна, наша соседка, была в этом хоре баянисткой. Где-то в конце 1942 года она рассказала мне, что коллективу катастрофически не хватает молодёжи, и предложила показаться Яркову. Я согласилась, и меня приняли.

Народный хор был при дирекции фронтовых театров. За несколько лет мы дали более 500 концертов в воинских частях. По стране ездили в основном железной дорогой. Прекрасно помню одну из первых наших поездок – в Среднюю Азию. Эшелон сделал остановку в Курске. Выйдя из вагона на улицу, мы увидели, что вдоль траншей повсюду валяются каски, и земля ещё не остыла… Значит, недавно здесь шли бои, советские войска освобождали Курск.

Приходилось нам выступать и в прифронтовых подразделениях – на Карельском фронте. На передовую нас возили на телегах, чтобы не создавать лишнего шума.

Один случай мне запомнился на всю жизнь. Это было в Кандалакше. Мы завтракаем в офицерской столовой, вдруг открывается дверь и в помещение еле передвигая ноги заходит совсем обессиленный человек в каких-то отрепьях. Офицеры тут же бросились к нему. Оказывается, это лётчик, который считался погибшим… Ему чудом удалось спастись из подбитого фашистами самолёта. Сколько дней мужчина добирался до города не знаю, но выглядел он очень уставшим и измождённым.

Здесь же, на Карельском фронте, я сыграла свою первую главную роль. На банкете, где присутствовал один из советских полководцев, мы показывали театрализованное представление «Деревенская свадьба», и меня нарядили невестой. Но роль мне не нравилась, так как по сюжету нужно было рыдать, а плакать я не любила. Всё-таки мне ближе комедийно-гротесковые роли.



- Спустя несколько лет после окончания войны Вы поступили во ВГИК, руководителем курса был знаменитый режиссёр Сергей Юткевич. Логично, что основной акцент он делал на режиссуру, а как же актёрское мастерство?

- Сергей Иосифович у нас был года два с половиной, и вследствие каких-то непонятных интриг ему пришлось уйти, а наш курс взял кинорежиссёр Михаил Ромм. А актёрское мастерство у нас преподавал вахтанговец И.М. Рапопорт, его пригласил Юткевич. Иосифу Матвеевичу пришлось долго восстанавливаться после инфаркта, поэтому он практически не уделял нам должного внимания. А ещё – у него была своя позиция: актёра учить не нужно, чтобы не сломать его индивидуальность.

Тем не менее, ежегодно с нашего курса постепенно отсеивались студенты. Уже с 3-го курса планировали отчислить Тенгиза Абуладзе, Володю Гуляева, Радика Муратова и меня. Помню, Рапопорт дал мне отрывок из пьесы Горького, но репетировал и со мной, и с другими студентами всего несколько раз. Меня же, самую отъявленную на курсе формалистку, он назвал «слишком натуралистичной» и добавил, что работать со мной больше не будет. И если бы на худсовете за меня не вступился педагог по пантомиме Александр Румнев (многие его прекрасно помнят по роли маркиза Па-де-труа в сказке «Золушка» режиссёров Н. Кошеверовой и М. Шапиро), меня отчислили бы из ВГИКа.

Когда же Рапопорт увидел меня в дипломном спектакле «Человек с ружьём», он сказал: «Только не трогайте её». И даже передо мной извинился. Конечно, я простила его, но психологическую травму переживала ещё долго.



- Окончив ВГИК, почти 40 лет Вы прослужили в Московском театре-студии киноактёра. Известная история, когда после просмотра одного из спектаклей с Вашим участием на заседании худсовета знаменитый актёр Борис Андреев поздравил коллектив «с замечательным вокальным приобретением». И потом неоднократно нашёптывал Вам на ухо своим басом: «Тебе надо в оперетту». Почему не прислушались к его совету?

- Мне было не интересно петь в оперетте. Я характерная актриса, и лучший жанр для меня – трагикомедия. В конце 1960-х годов сыграла главную роль в первом в истории отечественного театра мюзикле «Целуй меня, Кэт!» (у нас он шёл под названием «Опять премьера», постановка Давида Ливнева), а в 80-х годах – в музыкальном спектакле Виктора Стрижова «Тень». Пела под живой оркестр! Хотя за плечами у меня не было музыкального образования. Правда, хорошим голосом и отличным слухом обладала моя мама Мария Васильевна. Вероятно, что-то передалось от неё.



- Когда Вам предложили роль в фильме «Доброе утро», у Вас уже был маленький сынишка. Но ведь съёмки проходили не только на киностудии в Москве, приходилось уезжать в экспедицию. Брали его с собой?

- Натурные съёмки проходили на Кавказе, по-моему, в Нальчике. А сынок на время моего отсутствия оставался с бабушкой, моей мамой.

Кстати, у Саши было потрясающее чувство юмора. Когда мы дружной компанией сидели за столом, он, уже повзрослев, любил произносить один тост: «Я пью за матерей, которые бросают своих детей». Знающие люди, конечно, понимали, что Саша шутит. Но если за столом оказывался человек, который слышал этот тост впервые, я сразу чувствовала на себе его недобрый взгляд. (Смеётся).


- Давайте вспомним эпизод из кинокомедии «Неподдающиеся», когда в парке массовик-затейник, которого Вы сыграли, в качестве приза вручил победителю оцинкованное корыто. А Вам в жизни приходилось получать необычные подарки?

- Журналист и киновед Сергей Капков на 90-летие подарил мне статуэтку «Оскар». Присмотревшись к подарку повнимательнее, я увидела у «Оскара» бюст.



- Оригинально, а главное – с юмором. Знаю, Нина Фёдоровна, ещё об одном необычном подарке: в 2006 году режиссёр Дмитрий Черняков, которому 11 мая исполнится 50 лет, предложил Вам роль гостьи на именинах Татьяны Лариной в опере «Евгений Онегин».

- Сначала я подумала, что это розыгрыш. Мне 80 лет, и вдруг я буду задействована в постановке Большого театра. Но я действительно в течение нескольких лет выходила на сцену главного театра страны. Что делала? Мешала Ленскому петь. (Смеётся).



Халтурить я не могу и не умею. Когда поняла, что начинаю испытывать моральную усталость, пришла к выводу, что пора уходить. У режиссёра Павла Тихомирова в спектаклях театра «Блуждающие звёзды» я тоже уже не играю. Отказываюсь и сниматься в кино.


Чем сейчас занимаюсь? Мечтаю. Фильмы со своим участием стараюсь не смотреть. Понимаю, что не так я всё играла, из-за чего ещё больше расстраиваюсь. Зря я пошла во ВГИК, нужно было поступать в Театральное училище имени Щукина. Ведь главной любовью моей жизни был и остаётся театр.


 


Богдан Колесников


Фото из архива

Нет комментариев
Добавить комментарий