В кино ей часто приходилось играть сильных русских женщин с непростой судьбой. Если её героиня любит, то навсегда. А если нужно принимать решение, то окончательно и бесповоротно. И зритель, сидя перед телевизором, обязательно верит ей. Заслуженная артистка РСФСР Раиса Куркина не играла, а проживала каждую свою роль. И всегда старалась быть органичной и в кадре, и на сцене.
Опубликовано - 24.04.20 в 10:58 время чтения ~ 5 минут
- Раиса Семёновна, в каком возрасте Вы переехали с семьёй в Москву?
- Наверное, мне было около трёх лет. Точно не знаю, хотя хорошо помню, что когда меня несли на вокзал, была сильная пурга. А поскольку родители меня укутали с головы до ног, мне было очень жарко и душно.
Семён Степанович, мой папа, работал в Москве на авиационном заводе, а мама Полина Алексеевна трудилась на знаменитой Трёхгорной мануфактуре. Жили мы в доме, расположенном на территории парка культуры и отдыха «Красная Пресня». Вероятно, это было одно из зданий усадьбы знаменитого фабриканта Прохорова. Комнаты в доме просторные, и все они были заселены разными семьями. Даже какие-то чуланы переделали в жилые помещения.
В Москве я пошла в детский сад, потом в школу, а во внеурочное время посещала различные кружки. Танцевала, пела в хоре, вечерами часто пропадала в библиотеке.
С началом Великой Отечественной войны наряду с другими девчонками работала в госпитале, стирала бинты и постельное бельё, читала раненым стихи, под диктовку писала письма их родным и сослуживцам. Потом работала в швейной мастерской, которая размещалась в здании детского дома (по-моему, сейчас на этом месте Дом Правительства Российской Федерации). Мы шили рукавицы, простыни. А месяцами позже, приписав себе пару лет, я окончила спецкурсы и работала воспитателем в детском саду.
После окончания войны занималась в театральной студии при рабочем клубе завода «Каучук», что на Плющихе. Среди педагогов были вернувшиеся с фронта молодые актёры-вахтанговцы: Владимир Этуш, Михаил Ульянов, Яков Смоленский и Владимир Шлезингер.
Хотела поступить в Театральное училище имени М. С. Щепкина. Но когда вошла в аудиторию и увидела в приёмной комиссии великих мастеров сцены Пашенную и Царёва, не смогла справиться с волнением и нормально прочитать подготовленный материал. Мне пошли навстречу и предложили прийти через несколько дней, пройти прослушивание отдельно. Однако поняв, что в такой обстановке разволнуюсь ещё больше, я не пошла. И поступила в Московский институт востоковедения. А когда уже заканчивался второй год обучения, мой друг попросил меня сходить вместе с ним в Высшее театральное училище имени Б. В. Щукина на прослушивание. И пока я его ждала, в фойе встретила Я. М. Смоленского. Вот он, господин случай! Яков Михайлович предложил мне тоже показаться приёмной комиссии. Всё прошло успешно, и я стала студенткой «Щуки».
Художественным руководителем нашего курса была Вера Константиновна Львова. Училась вместе с Александром Ширвиндтом, Ниной Дорошиной, Верой Карповой, Львом Борисовым и Инной Ульяновой.
- Свою первую роль – в картине «Гость с Кубани» – Вы сыграли ещё в студенческие годы. А уже после окончания института Вас пригласили на главную роль в фильм режиссёра Юрия Победоносцева «Берёзы в степи». И сразу – успех!
- Первая киноработа, она как первая любовь. Я помню всё до мельчайших подробностей. Съёмки проходили в Казахстане. Но вы же знаете, что фильмы часто снимают с конца, не в хронологическом порядке. И уже в один из первых дней пришлось снимать крупным планом поцелуй моей героини Марии с агрономом Дмитрием (эпизод можно увидеть почти в конце фильма). Помню, краем уха я услышала разговор режиссёра с оператором: «Давай попробуем снять поцелуй в диафрагму». Ну, думаю, во дают. Мало того, что мне этот человек (актёр Юрий Леонидов, – прим. авт.) совершенно не знаком, так ещё и придётся целовать его в диафрагму. Уже позже я сообразила, что речь идёт о крупном плане. (Смеётся). Хотя, честно говоря, долго я не могла решиться, тщательно рассматривала его лицо, слегка потрескавшиеся губы… Режиссёр понял, что мне немного не по себе. И этот эпизод отсняли довольно быстро.
Я никогда роли не играла, я ими жила. И всегда старалась быть органичной и в кадре, и на сцене.
- Если бы сейчас Вам предложили выпить волшебный эликсир, как это сделали герои фильма «Шанс», в котором Вы сыграли одну из главных ролей, в каком возрасте или в каком времени хотели бы оказаться?
- Не уверена, что я согласилась бы его выпить. Любой возраст имеет свои особенности. В первой половине жизненного пути мы нацелены на самообеспечение: учёба, работа, зарабатывание денег, чтобы прокормить себя и свою семью. Теперь же, когда я постепенно приближаюсь к финальной прямой, меня интересует всё то, что происходит с человечеством. Я научилась мыслить глобально. И хочу быть полезной людям. Очень переживаю, когда есть желание помочь, но понимаю, что это, увы, не в моих силах. Тогда я читаю молитву о душевном покое: «Господи, дай мне разум и душевный покой принять то, что я не могу изменить. Дай мне мужество изменить то, что я могу. И дай мне мудрость отличить одно от другого».
Ещё изучаю Ветхий Завет. Сегодня это моя настольная книга.
Ценность детских воспоминаний
Эпизод первый. Начало 1930-х годов. Всё произошло у бабушки Маши, маминой мамы, в пригороде города Ефремова. Жили мы в кирпичном доме с толстыми стенами и маленькими окошками, похожими на амбразуры. В комнате, в которой мы находились, была большая русская печь, обеденный стол, а у окна стояла лавка. Помню, в тот день в помещении очень сильно пахло варёной свёклой. Бабушка сидела возле окна и всё время выглядывала на улицу. Вероятно, она уже знала, что нас, как зажиточных крестьян, вот-вот приедут раскулачивать. «Раечка, возьми этот маленький свёрточек, беги в клеть и спрячь его в соломе», – обратилась бабушка.
Спустя много лет мама показала мне шёлковую кружевную косыночку, связанную монахинями в одном из монастырей Ельца. Она-то и лежала в том свёртке. Вот и всё бабушкино богатство.
Эпизод второй. Отчий дом моего папы находился где-то в 12 километрах от дома маминых родителей. И сейчас я вспоминаю, как дедушка, папин отец, всё это расстояние нёс меня на руках. В Тульской области такие живописные места, и всю дорогу я любовалась природными красотами: видела заливные луга, сине-бело-голубое небо, пушистые облака, петляющую неподалёку речку и видневшийся на горизонте колодец-журавль. Когда мы подошли к нашему дому со стороны сада, я увидела огромное гудящее дерево. И засмотрелась на него. «В дупле этого дерева живёт пчелиный рой», – сказал мне дедушка, и мы пошли в дом.
Помню, как сидела на крылечке, а к папе в гости пришёл его товарищ. Он присел рядом со мной на ступеньку, и мы стали о чём-то разговаривать. Вдруг он тихонько прикоснулся к моему уху и с восторгом сказал: «Какие же хорошие у тебя серёжки». Мне стало так приятно. А серёжки-то непростые – две пары спелых вишенок. Потом он со всей серьёзностью рассказывал мне про «Волка и семерых козлят». Хоть и крохой я была, но уже понимала, что в жизни так не бывает. И какое удовольствие я получила, когда поняла, что смогла его раскусить. (Улыбается).
Раньше я никогда не вспоминала об этом, а теперь, когда периодически страдаю от бессонницы, всплывают такие моменты, которые остались где-то в глубине моей памяти ещё с младенческих лет.
Богдан Колесников
Фото автора и из архива