Прощай, Румыния, еду домой!

Под конец войны в армейской жизни многих советских солдат и офицеров происходили не только трагические, но и комические эпизоды. Возможно, они случались и в течение всех её 1418 дней. Но ранее люди многого просто не замечали, поскольку в центре всей их жизни была крайне тяжелая ситуация на фронте, когда сильный и хорошо вооруженный враг теснил наши войска. «Из моего последнего военного времени, когда со Дня Победы и до ноября 1945 года служил в Румынии в прокуратуре, запомнились три произошедших случая», – в своих фронтовых дневниках пишет наш земляк Георгий Носов. Его тексты впоследствии обобщили родные и сыновья ветерана, проживающие в Люберцах – Олег Георгиевич и Владимир Георгиевич Носовы. Они и предоставили их редакции



Опубликовано - 06.08.22 в 14:00 время чтения ~ 10 минут



Итак, три запомнившиеся случая из армейской жизни. Дезертировал боец саперного взвода. Это обнаружилось при прибытии полка в Турну-Северин. Его стали разыскивать и путем опроса установили через Смерш, что он остался в одной из югославских деревень у одной вдовушки, которая имела хорошее хозяйство. Его розыскали, судили за дезертирство и дали десять лет штрафбата.

Второй случай был более трагичен. Как раз 7 ноября были устроены спортивные соревнования. По их окончании я пошел к друзьям – шифровальщикам, которые так же были переведены из нашей 299-й ХСД.


Сели за стол. В это время на улице послышались крики толпы, и нашим глазам представилась следующая картина. По улице бежал военный с кителем в одной руке и пистолетом в другой. За ним, в отдалении, толпа румын, человек пятьдесят. Они повернули на другую улицу и скрылись. В это время зазвонил телефон – меня вызывал дежурный по штабу. В штабе уже ждал прокурор. Через полчаса привезли задержанного старшего лейтенанта Шакрыла, который в этот день взял на спортивном празднике два приза. Получение призов отметили в полку. Шакрылу показалось этого мало, и он с приятелями ушел в город. В ресторане добавили, после чего он пошел на кухню и стал приставать к официанткам. Повар стал его урезонивать. Тогда Шакрыл, по национальности азербайджанец, выхватил пистолет и застрелил повара и официантку, а затем бросился бежать из ресторана в расположение своего полка. Эту картину мы и видели на улице, сидя за праздничным столом. Старший лейтенант получил
15 лет заключения.


Третий случай несколько комичный, но характерный для войны. Комиссар дивизии поручил политрукам полков получше обставить красные уголки, чтобы в них было уютно. Но как это сделать? Думали, а затем разведали на окраине города богатейший особняк, охраняемый одним стариком. Подогнали машину и всю обстановку дома вывезли в красные уголки. На следующий день – паника! Звонок из Бухареста. Ограблен дом маршала румынской авиации. Приказали расследовать. Все увезли обратно и доложили: «Виновные отданы под суд». Но, конечно, этого сделано не было.


После Октябрьских праздников был получен приказ об очередной демобилизации, куда попадаю, наконец, и я. Мне присваивается звание «Гвардии старшина», меня одевают в новую английскую шинель и во все новое. Итак, мой военный круг замкнулся. Прощай, Румыния, еду домой! Правда, прокурор Пинкусевич предложил мне поработать с ним вольнонаемным в Румынии с правом вызвать туда семью, но я отказался.


Прежде чем расстаться с Турну-Северином, хочется рассказать об этом городе, где я прожил пять месяцев.

Городок небольшой, около 30 тысяч жителей. Очень живописный, весь в зелени и винограднике, который растет во многих дворах. Прекрасный театр, по размеру не меньше Тамбовского, два кинотеатра и два стадиона, буквально утопающих в цветах. Здания в основном одноэтажные, но каждое отличается от соседнего своей неповторимой архитектурой, что придает городу красивый вид.


Город омывает широкий, полноводный Дунай с островом Калафат, который находится в 300 метрах от города. Остров – сплошной зеленый массив, среди которого мелькают красные черепичные кровли домов, и возвышается минарет мечети. Когда-то остров заселяли турки.

Путь на Родину лежал через Бухарест, куда прибыл ночью. Затем Яссы, пограничная река Прут и снова в Молдавии. На вокзале в Яссах наблюдал случай, как прибывшая с Родины с пополнением молодежь из воинского эшелона набросилась на торговок фруктами и вмиг расхватала товар, ничего не заплатив. Торговки подняли страшный шум, крича: «Комендант, комендант!» Но что он мог сделать против целого эшелона молодых бойцов, не вкушавших на Родине прелести южных фруктов?

Через сутки – в Киеве, который вижу в ночном освещении. Выхожу на Крещатик: сплошные руины зданий чернеют, как скелеты, дороги еще не расчищены от груд кирпича и конструкций. Таков вид войны.


Через день прибываю в Москву, трогательная встреча с родителями, сестрами и их семьями.

Затем еду в Тамбов, где замкнулся круг моей военной жизни с 5 июля 1941 года по декабрь 1945 года. Начинается мирная жизнь. Моя квартира оказывается занятой секретарем обкома комсомола. Обещают предоставить равноценную, но так и не предоставляют. Мои вещи перевезли на Советскую улицу, в дом № 116-а, квартира 18, в комнату 18 кв. метров с соседями по квартире.


Работы по моему профилю пока нет, и я уезжаю в Горький на 6-ю фабрику, где у сестры жены, Раисы Михайловны, живет моя семья, пять человек в комнате 12 кв. м. Встреча с семьей и родными – великое счастье после ужасов войны и всего пережитого. Ты свободен в своих действиях.

Надо начинать новую жизнь!


Г. Носов, гвардии старшина

299-й Харьковской стрелковой дивизии

Нет комментариев
Добавить комментарий